Поздняя лирика пастернака. Анализ лирики Пастернака Б.Л. Таким образом, в зрелом творчестве Пастернака

Уже в первых стихотворениях Пастернака проявились его художественные и музыкальные способности, поэтому словесные тексты обогащались звуками и мелодией, пластикой и рельефностью красок. Например, в самом известном раннем стихотворении Пастернак пишет:

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною чёрною горит.

Обратите внимание на цветовой контраст в первой строке: белое и чёрное, снег и чернила. Весна приходит в город, снежные улицы превращаются в слякоть под грохотом повозок и экипажей — город наполняет громкая радостная симфония весны. Водопад чувств и прилив творческого вдохновения («плакать» — «писать навзрыд») сливаются с дышащей жизнью чёрной землёй и звонким весенним воздухом. В ранней поэзии Пастернак часто использует приём метонимии, при котором перенос признаков изображаемых предметов осуществляется не по принципу сходства, как в метафоре, а по принципу смежности. Например, в выражении «грохочущая слякоть» грохочет не слякоть, это звук проезжающих по улице колёс, который как бы передаётся перемалываемой ими снежной жиже.

Характерной чертой поэзии Пастернака является соединение образов из разных сфер действительности. Например, стихотворение «Импровизация» (1916) начинается переплетением двух образных рядов: стаи чаек и чёрно-белых клавиш рояля, вдохновенное касание рукой клавиш и кормление птиц:

Я клавишей стаю кормил с руки

Под хлопанье крыльев, плеск и клёкот.

Это сопоставление получает в стихотворении развитие в ночном пейзаже, в котором соединяются материальные и мысленные образы.

Любовная лирика Пастернака всегда насыщена сильными чувствами и зримыми, осязаемыми образами. В ней много изначальной, почти первобытной страсти к жизни, как, например, в стихотворении из сборника «Сестра моя — жизнь»:

Любимая — жуть! Когда любит поэт,

Влюбляется бог неприкаянный

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых.

Зрелое отношение к любви появляется в сборнике «Второе рождение». В одном из своих самых известных стихотворений Пастернак рассуждает о том, что истинная любовь, возможно, должна быть простой, что чудо — это само чувство, которое нельзя объяснить, но в котором заключена тайна бытия. Стихотворение может показаться остроумно-шутливым, однако мысль поэта вполне серьёзна:

Любить иных тяжёлый крест,

А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен.

Важное место в лирике Пастернака занимает тема творчества. Поэта прежде всего занимают отношения творческой личности и мира, ответственность художника за своё слово, долг поэта перед людьми и обществом. Эта тема носит философский и социальный характер. Таково, например, стихотворение «Гамлет», в котором звучит тема человека — поэта, актёра, Гамлета,— проходящего свой тернистый путь на земле. В сборнике «Второе рождение» выделяется стихотворение «О, знал бы я, что так бывает...» о разрушительной мощи поэтического вдохновения.

Одним из центральных стихотворений последнего сборника Пастернака «Когда разгуляется» стало стихотворение «Быть знаменитым некрасиво...», в котором выражена этическая суть отношений поэта и общества. Заканчивается сборник стихотворением «Единственные дни», и его последние две строки могут служить девизом всей поэзии Пастернака. Первая из строк говорит о вечности жизни, вторая — о вечности любви:

И дольше века длится день,

И не кончается объятье.

Анна Ахматова и Борис Пастернак — яркие представители петербургской и московской школ в русской поэзии. У нее — строгость и гармония классической формы, у него — внешнее нагромождение образов в попытках «в пределах стихотворения воссоздать всеохватывающую атмосферу бытия»:

Как не в своем рассудке,
Как дети ослушанья,
Облизываясь, сутки
Шутя мы осушали.
<...>
И день вставал, оплеснясь,
В помойной жаркой яме
В кругах помойных лестниц,
Ушибленный дровами.

Это ранний Пастернак (1919 г.). После 1940 г. его стиль решительно изменится в сторону простоты и в формальном отношении станет близок стихам Ахматовой: та же внешняя простота и «прозрачность» в соединении со смысловой глубиной. Техника стиха у позднего Пастернака обретает такое качество, что уже перестает восприниматься как техника:

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
<...>
(«Снег идет», 1956).

Но при всей разнице между «ранним» (до 1940 г.) и «поздним» (после 1940 г.) Пастернаком общность, цельность его поэтического мира несомненна. Уже сами названия сборников «Поверх барьеров» (1916) и «Сестра моя — жизнь» показательны, потому что характеризуют поэтическую манеру Пастернака. В чем же особенности мировосприятия и поэтического стиля Бориса Пастернака? Вот фрагмент его стихотворения 1918 г.:

Я понял жизни цель и чту
Ту цель, как цель, и эта цель —
Признать, что мне невмоготу
Мириться с тем, что есть апрель,
<...>
Что в берковец церковный зык,
Что взят звонарь в весовщики,
Что от капели, от слезы
И от поста болят виски.

Сквозь это почти косноязычное бормотание раннего Пастернака (одна только строчка «Ту цель, как цель, и эта цель...» чего стоит!) все же пробиваются его главная мысль и чувство — изумление поэта перед миром {«Мне невмоготу / Мириться с тем, что есть апрель...»). Берковец — старинная русская мера веса, равная десяти пудам; низкий звук колокола «ощутим на вес». Восхищение чудом жизни — вот то новое, что принес в поэзию Пастернак.

«Родство со всем, что есть», желание остановить, задержать, запечатлеть в слове каждый миг уходящего бытия — вот главное чувство, владеющее лирическим героем Пастернака.

Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.

У старших на это свои есть резоны.
Бесспорно, бесспорно смешон твой резон,
Что в грозу лиловы глаза и газоны
И пахнет сырой резедой горизонт.
(«Сестра моя — жизнь...»)

В этих стихах все рядом и все перепуталось: в отсветах молний бушующей грозы глаза и газоны — одного, лилового, цвета; а горизонт не дальний, не темный и даже не зловещий (как молено было бы предположить), а — сырой и пахнет резедой, сорной травой, у которой особенно терпкий запах после дождя. Резон, газоны,резедой, горизонт — в этих словах «полно озона». Может быть, поэтому современник Пастернака О.Э.Мандельштам сказал о его поэзии: «Стихи Пастернака почитать — горло прочистить, дыханье укрепить, обновить легкие: такие стихи должны быть целебны от туберкулеза».

Название сборника «Сестра моя — жизнь» —лучший эпиграф ко всему творчеству поэта. В этом обращении одновременно и нежность, и благоговение, и дерзость («Поэзия вечной мужественности», — говорила М.И.Цветаева о Пастернаке), а в общем — крайняя интимность. Пастернак «на ты» с миром: «Казалось, альфой и омегой мы с жизнью на один покрой. Она жила, как альтер эго, и я назвал ее сестрой».

Итак, отличительная черта поэтического стиля Пастернака — сила и интенсивность контакта лирического героя с миром. Существует — и справедливо — мнение о сложности, затрудненности восприятия стихов раннего Пастернака. Во-первых, в словаре поэта — масса непонятных слов из самых разных пластов лексики: фольварки, брыжи и фижмы, центифолии, дебаркадер, гривны... ; во-вторых, восприятию мешает непоследовательный, затрудненный синтаксис (как найти конец предложения, подлежащее и сказуемое?) и, наконец, густая метафоричность, ассоциативные ряды образов. Такая сложность сама по себе не является ни достоинством, ни недостатком. Это своеобразие стиля, художественной манеры. Стиль же — не просто совокупность художественных приемов, он есть нечто объективное — выражение, отпечаток личности художника.

В замечательной рецензии на книгу «Сестра моя — жизнь» Марина Цветаева так формулирует основную причину непонимания Пастернака: она — «в нас... Между нами и вещью — наше (вернее, чужое) представление о ней, наша застилающая вещь привычка... все общие места литературы и опыта. Между нами и вещью наша слепость, наш порочный глаз. Между Пастернаком и предметом — ничего...»

У капель — тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Забрызганный, закапанный
Мильоном синих слез.
(«Ты в ветре, веткой пробующем...»)

Лирическое повествование Пастернак ведет «поверх барьеров» обычного (привычного, шаблонного) восприятия жизни. В его поэтической вселенной — «люди и вещи на равной ноге». Стерты границы: высокое — низкое, поэтическое — прозаическое, общее — частное. Нет ничего мелкого, незначительного, все сплетено в « существованья ткань сквозную ». Вещи сдвигаются со своих «насиженных мест» (тех, где мы привыкли их видеть) и приходят в бурное, порой хаотическое движение, призванное запечатлеть действительность в ее естественном беспорядке. Отсюда — импрессионизм поэтического письма Пастернака:

Нет времени у вдохновенья. Болота,
Земля ли иль море, иль лужа, —
Мне здесь сновиденье явилось, и счеты
Сведу с ним сейчас же и тут же.

Это строки о Петре I, замыслившем новую северную столицу. Но любая лирика — прежде всего о себе: «...счеты сведу... сейчас же и тут же». Та же мысль — в другом стихотворении: «И чем случайней, тем вернее / Слагаются стихи навзрыд».

«Мой сорт», кефир, менадо.
Чтоб разрыдаться, мне
Не так уж много надо, —
Довольно мух в окне.
(« Как усыпительна жизнь!..»)

Речь «взахлеб» и «навзрыд», переполненная громоздящимися и лезущими друг на друга словами; способность мыслить и говорить не отдельными строками, а целыми строфами, периодами, оборотами — характерные черты стиля Пастернака.

Разрывая кусты на себе, как силок,
Маргаритиных стиснутых губ лиловей,
Горячей, чем глазной маргаритин белок,
Бился, щелкал, царил и сиял соловей.
(«Маргарита»)

Это не описание соловьиного пения. Это его запись — запись эмоционального удара, нанесенного соловьиным пением. Вся последняя строка «бился, щелкал, царил и сиял соловей» — это словесный рисунок четырехколенчатой соловьиной рулады. Соловей аукается со словами силок — лиловей — белок, а белок — с бился и сиял. Звуковая ассоциативность накладывается на ассоциативность смысловую и образную. Сам Пастернак об этом сказал так: «Поэзия подыскивает мелодию природы среди шума словаря».

Поздний Пастернак это же соловьиное пение передаст одним глаголом:

И на пожарище заката
В далекой прочерни ветвей,
Как гулкий колокол набата,
Неистовствовал соловей.

Глагол неистовствовал захватывает огромное звуковое пространство. Музыка наступающей весны передана единственной строчкой: «С капелью говорит апрель...»

Такая особенность стихов Пастернака позволила исследователям говорить о звуковом колорите (колорит — соотношение красок по тону и интенсивности в живописном полотне) его поэзии. «Мир наполнил новым звоном / В пространстве новом отраженных строф», — с присущей ей меткостью определений сказала Ахматова о своем собрате по перу.

Часто образ Пастернака — образ не статичный, а движущийся, показанный в развитии. «Поэт стремится выразить свою мысль, свое впечатление, описывая предмет со всех концов разом. Будто торопясь зафиксировать, охватить быстрым очерком поток явлений... пропускает несущественное, прерывая, нарушая логические взаимосвязи, и заботится прежде всего о передаче атмосферы, настроения или состояния в их подлинности...» — пишет исследователь творчества Б.Пастернака Н.Банников.

Попытаемся прочесть с этой точки зрения стихотворение «Девочка» из «Сестры моей — жизни»:

Из сада, с качелей, с бухты-барахты
Вбегает ветка в трюмо!
Огромная, близкая, с каплей смарагда
На кончике кисти прямой.

Сад застлан, пропал за ее беспорядком,
За бьющей в лицо кутерьмой.
Родная, громадная, с сад, а характером —
Сестра! Второе трюмо!

Но вот эту ветку вносят в рюмке
И ставят к раме трюмо.

Тюремной людской дремой?

Пространственное положение лирического героя — внутри дома, в комнате, где в зеркале трюмо отражается сад за окном. Вдруг неожиданно («с бухты-барахты») одна-единственная ветка, «вбежавшая в трюмо» (порыв ветра?), заслонила собой целый сад:

Громадная, с сад, а характером —
Сестра! Второе трюмо!

Внимание останавливает последняя строка. Сестра — кому? саду? Но определение «второе трюмо», в котором одна ветка приравнена к целому саду (сад — это «первое трюмо») отсылает к названию сборника — «Сестра моя — жизнь». «Огромная, близкая, родная, громадная» ветка-девочка в этом стихотворении — образ жизни.

В третьей строфе в комнате оказывается уже не отражение ветки, а она сама — ее «вносят в рюмке и ставят к раме трюмо». Теперь уже будто не лирический герой, а ветка, неожиданно оказавшаяся в «тюрьме комнаты», удивленно глядит на то, что предстало ее взору:

Кто это, — гадает, — глаза мне рюмит
Тюремной людской дремой?

Слово трюмо, фонетически повторенное в последовательности в рюмке — к раме трюмо — рюмит тюремной дремой, — звуковой портрет ветки, отразившейся в зеркале трюмо. Образ «лепится» при помощи звука. В целом же стихотворение рождает у читателя ощущение яркого весеннего утра с бьющим в глаза солнцем и горячим шелестом листвы за окном (несмотря на отсутствие «прямых» деталей, указывающих на «солнечность» и «утро»).

О подобной манере художественного письма, когда важно передать не только увиденное, но и впечатление от него, сам Пастернак писал: «Исскуство есть запись смещения действительности, производимого чувствами».

Свои образы Пастернак выстраивает по ассоциативному принципу.

И сады, и пруды, и ограды,
И кипящее белыми воплями
Мирозданье — лишь страсти разряды,
Человеческим сердцем накопленной.

Сады — пруды — ограды. — мирозданье — страсти образуют цепь ассоциаций, из которых только первые три звена обычно сопоставимы в нашем сознании; добавленные к ним мирозданье — страсти нарушают автоматизм восприятия текста, заставляют работать мысль читателя. Сближение отдаленного делает образ необычным, побуждает нас — вслед за поэтом — открывать новые связи в мире. Вот пастернаковские «Ландыши », на которые набредаешь в прохладной тени березняка жарким майским полднем:

Но ты уже предупрежден:
Вас кто-то наблюдает снизу:
Сырой овраг сухим дождем
Росистых ландышей унизан.

Шурша, неслышно, как парча,
Льнут лайкою его початки,

Весь сумрак рощи сообща
Их разбирает на перчатки.

Разберемся в прилагательных: «Сырой овраг сухим дождем / Росистых ландышей унизан». По сравнению с настоящим дождем дождь ландышей, хотя и не успевших еще обсохнуть от росы, конечно, сухой. Определения как бы отрицают друг друга: сырой — сухим -- росистых. Но через это отрицание утверждается единство, рождается образ. Зрительный образ обогащен звуковым («шурша, неслышно, как парча» — ш- с- пч: шум молодой весенней листвы) и осязательным («льнут лайкою его початки»): нежные, глянцевитые листья молодых ландышей напоминают прикосновение кожи перчаток к рукам. Как руки прячутся в перчатки, так с наступлением темноты закрываются широкие ладони-листья ландышей («весь сумрак рощи сообща / их разбирает на перчатки). Это стихотворение — пример того, как далекие ряды образов сдвигаются, освещая друг друга, входя в новые, непривычные сочетания.

Не знаю, решена ль
Загадка зги загробной,
Но жизнь, как тишина
Осенняя, — подробна.
(«Давай ронять слова...»)

Осеняя прозрачность и тишина — особенные: видно и слышно далеко — «во все концы света» (словом хрустальный передал Ф.И.Тютчев такое состояние природы: «Весь день стоит как бы хрустальный...»). Сравнение жизни и тишины у Пастернака идет по неожиданному ассоциативному признаку — подробности. В нашей жизни значительно не только главное, подчас мелочи важнее — это хорошо знал поэт, чей покровитель — «всесильный бог деталей». У Пастернака особое, жадное, неистовое пристрастие к деталям. Их тончайшее, точнейшее воспроизведение — его специальность. («Искусство — дерзость глазомера, влеченье, сила и захват».) Пастернак — художник, которому «ничто не мелко», ибо только в подробностях, частностях оживает панорама бытия.

Ахматова, по воспоминаниям современников, очень возмущалась строкой Пастернака: «вошла со стулом». Безусловно, для ее поэтической системы, где все строго и классично, как летящие линии петербургских зданий, такая строка невозможна. Но не для Пастернака, москвича по рождению и мироощущению. В его мире сказать так — естественно:

О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: «Здравствуй!»

Грех думать — ты не из весталок:
Вошла со стулом,
Как с полки жизнь мою достала
И пыль обдула.
(«Из суеверья»).

Литературовед Лев Озеров так поясняет ассоциативную образность поэта: «Пастернак сам вовлекается и увлекает за собой читателя в лабиринты образов и мыслей, выражая сложность человеческой психики, ее многоплановость, в известной мере ее нерасчлененность, бесконтурность. Между предметами и явлениями внешнего и внутреннего мира нет перегородок...» Мысль Л. Озерова продолжает А.Д.Синявский: «Пастернак склонен на самые высокие темы объясняться без обиняков, по-домашнему, в тоне фамильярной бытовой беседы. Его своеобразие в том и состоит, что он поэтизирует мир с помощью прозаизмов*. Вот какой увидел поздний Пастернак весну:

Это она, это она,
Это ее чародейство и диво.
Это ее телогрейка за ивой,
Плечи, косынка, стан и спина.

Это Снегурка у края обрыва.
Это о ней из оврага со дна
Льется без умолку бред торопливый
Полубезумного болтуна.
(«Опять весна»)

Чародейство и диво аукаются с телогрейкой за ивой — в этом весь Пастернак. Итак, еще раз коротко суммируем основные черты поэтического стиля Бориса Пастернака:

— эмоциональный, экстатический подход к жизни и к миру: поэзия — это « общение восторга с обиходом », отсюда — импрессионизм стиля;

— лирический «напор»: стремительное и бурное движение стиха, захватывающего в свой поток все, что попадается на пути;

— сгущенная метафоричность, ассоциативные ряды образов;

— смещение привычных значений предметов и понятий (экспрессионизм стиля).

Талант Бориса Пастернака органически соединил, синтезировал в себе те дары, которые поэт получил от своих родителей: отца — художника, «гения мгновения», как его называли современники, и матери — виртуозной пианистки. Живопись и музыка слились в поэтическом слове. Об этом сокровенном единстве сказал Пастернак в стихотворении «Зима приближается»:

Октябрь серебристо-ореховый,
Блеск заморозков оловянный.
Осенние сумерки Чехова,
Чайковского и Левитана.

В одной строфе — и русская «негромкая» осень с ее щемящей грустью, и вечерняя заря русской классической культуры.

В тематическом плане в лирике Пастернака можно выделить стихи о природе, о творчестве и о любви, хотя, разумеется, всякая классификация поэзии условна. «Природа всю жизнь была его единственной полноправной Музой, его тайной собеседницей, его невестой и Возлюбленной, его Женой и Вдовой — она была ему тем же, чем была Россия Блоку. Он остался ей верен до конца, и она по-царски награждала его». «Природа» в процитированных словах Ахматовой о Пастернаке — синоним все той же «сестры моей — жизни». Человек и мироздание у Пастернака даны в одном измерении и масштабе; и человек, и природа одинаково одушевлены и одухотворены. В этом плане его поэзия является гармоническим развитием драматически-напряженной тютчевской линии в русской литературе.

Весна, я с улицы, где тополь удивлен,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельем
У выписавшегося из больницы...

Такую особенность Пастернака хорошо объяснила М.И.Цветаева в уже цитированной статье «Световой ливень»: «... его дождь — слишком близок, больше бьет нас, чем тот из тучи, к которому привыкли. Мы дождя со страницы не ждали, мы ждали стихов о дожде. [До Пастернака] как изумительно ни писали природу, но все о, никто ее: самое: в упор... Он дает пронзить себя листу, лучу, что уже не он, а: лист, луч». Разумеется, от читателя подобная манера письма требует работы ума и сердца, труда души. Пастернак весь — на читательском творчестве.

Поэзия! Греческой губкой в присосках
Будь ты, и меж зелени клейкой
Тебя б положил я на мокрую доску
Зеленой садовой скамейки.

Расти себе пышные брыжи и фижмы,
Вбирай облака и овраги,
А ночью, поэзия, я тебя выжму
Во здравие жадной бумаги.
(«Что почек, что клейких заплывших огарков...»)

Поэзия — часть самой жизни, природы, чьей живительной влагой и питается душа поэта — «греческая губка в присосках». Мотив единства жизни и творчества — один из ведущих в лирике Пастернака. В его зрелых стихах восхищение красотой « общей лепки мира» соединяется с осознанием ответственности художника перед жизнью и временем. Именно творчество (в том числе и творчество собственной жизни, о чем — роман «Доктор Живаго») оправдывает существование человека на этой земле:

Зачем же плачет даль в тумане
И горько пахнет перегной?
На то ведь и мое призванье,
Чтоб не скучали расстоянья,
Чтобы за городскою гранью
Земле не тосковать одной.

Для этого весною ранней
Со мною сходятся друзья,
И наши вечера — прощанья,
Пирушки наши — завещанья,
Чтоб тайная струя страданья
Согрела холод бытия.

Художник — уполномоченный вечности, глашатай высших начал, и его деятельность — это непрерывно, неустанно творимый подвиг:

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты — вечности заложник
У времени в плену.

Творчество для Пастернака — это способ выйти за грань земного бытия; вырвавшись из оков пространства и времени, приблизиться к высшему, божественному началу в себе.

Искусство истолковывается в поэзии Пастернака как подвиг, любовь — тоже подвиг: « Быть женщиной — великий шаг, сводить с ума — геройство». Преклонение перед женщиной для лирического героя Пастернака сродни преклонению перед жизнью:

Мирами правит жалость,
Любовью внушена

Вселенной небывалоеть
И жизни новизна.

У женщины в ладони,
У девушки в горсти
Рождений и агоний
Начала и пути.
(«Под открытым небом»).

Ведущий мотив любовной лирики Пастернака — благодарность и восхищение, даже в ситуации «разрыва» и прощания любящих. Смысл искусства Борис Пастернак видел в том, чтобы «выразить величие жизни и неизмеримую ценность человеческого существования».

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
<...>
Я б разбивал стихи, как сад,
Всей дрожью жилок,
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом в затылок...

Введение.

§1. Общее положение.

Объектом исследования данной работы является творчество Бориса Леонидовича Пастернака, её предметом – любовная лирика поэта.

Цель исследования – выявление эволюции концепции любви в лирике Б. Пастернака.

Из цели вытекают следующие задачи:

Определить жизненные и творческие истоки любовной тематики в лирике поэта.

Выявить эволюцию концепции любви в лирике Б. Пастернака.

Определить своеобразие художественного воплощения концепции любви в лирике поэта.

При написании были использованы следующие методы:

Аспектный, позволяющий выявить эволюцию темы.

Структурный, показывающий художественную специфику решения темы.

Актуальность работы определяется малоизученностью исследуемого материала.

Практическая значимость работы. Исследование может быть использовано на уроках литературы в школе.

Структура. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Во введении даются общие положения работы и обзор критической литературы. В первой главе «Истоки любовной тематики» рассматриваются биографические основы любовной лирики, исследуются творческие истоки поэтики Б. Пастернака. Во второй главе «Любовь и поэзия» освещается зрелый и поздний периоды любовной лирики поэта, анализируются наиболее показательные стихотворения. В заключении даются выводы по двум главам.

§2.Общий обзор критической литературы.

При написании данного исследования мы опирались на имеющиеся литературоведческие источники. Их можно разделить по четырём основным направлениям:

Биографическое. Биографией поэта её связью с творчеством занимались: З. Масленникова , Г. Айгн , В. Рыбаков, Л.А.Озеров .

Философское. Философским аспектом поэзии Б. Пастернака занимались: И. Ф. Овчинников , Г. Айгн , В. Альфонсов.

Исследование художественной системы лирики Б.Пастернака. Поэтику исследовали: В. Альфонсов, Жолковский , И.Кунин , И.Каплан, Л.А.Озеров , В.Никитаева , Гаспаров , Баевский , Н. Шанский .

Методическое. Методикой преподавания лирики Б. Пастернака в школе занимались: С. Страшнов , А.В.Леденев , М.Г.Павловец, Т.В.Павловец .

В работе В. Альфонсова «Поэзия Бориса Пастернака» рассматривается несколько направлений: тематические, стилистические и языковые особенности, в этом исследовании затронуты почти все стихотворные сборники поэта. В статье «Книга книг Пастернака: о книге стихов «Сестры моей жизни» А. Жолковский затрагивает тематику и языковые особенности этого сборника. Статья Кунина И.Ф. «Как читать ранние стихи Пастернака» рассматривает стилистику стихотворений и их языковые особенности. Статья И. Каплана «Жемчужины поэзии Б.Л. Пастернака», где рассматриваются два лучших, по мнению автора работы, стихотворения «Гамлет» и «Свидание».

Также мы использовали работы, которые имеют биографическое направление. Это, например книга З. Масленниковой «Портрет Бориса Пастернака», где автор описывает свои встречи, разговоры с поэтом.

В статье Г. Айгна «Обыденность чуда» повествуется биография писателя, а также описаны встречи с Борисом Леонидовичем. В своей статье «От философии к поэзии» Н.Ф. Овчинников затрагивает биографию писателя, а также рассматривает философский аспект поэзии Б. Пастернака.

В статье Страшнова С. «Явление тайны. К урокам по творчеству Б. Пастернака» даются рекомендации, методика проведения уроков по творчеству поэта.

Однако целостной картины эволюции концепции любви в лирики Б.Л.Пастернака мы не нашли. Наше исследование является попыткой закрыть это белое пятно отечественного литературоведения.

Глава 1. Истоки любовной тематики.

§ 1. Истоки художественной системы Б.Пастернака.

Борис Пастернак родился в семье интеллигентов. Отец - академик живописи Л. Пастернак. Мать – известная пианистка Р.И.Кауфман. В юности перед Борисом Леонидовичем встал выбор, кем быть, он мог стать музыкантом, художником, философом, но им будет избран путь поэта, путь на котором, как он сам потом скажет «строчки с кровью убивают» . Но Пастернак не забывает ни философии, ни музыки, ни живописи – они присутствуют в его стихах. Эти приоритеты определились в ведущих течениях литературы начала 20 века – символизме, ориентировавшемся на музыку, и футуризме, раньше всего зародившемся в живописи.

Пастернак вступал в поэзию в составе футуристической группы «Центрифуга», но испытывал к тому же сильнейшее влияние Блока и Белого. Отсюда его необычность на фоне и тех и других.

Пастернака не без основания называют романтиком, хотя он на протяжении всей своей жизни настаивал на реалистичности творчества. Поэт считал, что реализм это не направление, а сама природа искусств и недолюбливал романтизм с его тягой к сверхчеловеческому искусственному, а не естественному человеческому.

Единство мира у Пастернака это не только идея или эстетический принцип, но и атмосфера его произведений. Мир, в понимании и ощущении поэта, живой, и воспринимается он целостно, однако он преображается на волне чувств.

При очевидном стремлении раствориться в жизни поэт, тем не менее, на дух не принимает общих мест, везде, даже в переводах он – творец, он – новатор, но не только в средствах выражения, но и в оригинальном образе мира – мира, увиденного и впервые открытого силою любви.

Любимая – жуть! Когда любит поэт.

Влюбляется Бог неприкаянный

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых…

1917.

В любви высшим критерием является детскость. Детская открытость, свобода непринуждённость, да и не только в любви, но и само его отношение к миру по-детски непосредственно.

В статье «Обыденность чуда» Г. Айгн пишет: «Борис Леонидович, на мой взгляд, обладал гениальной способностью очаровываться – быть очарованным в любую минуту: падающим листом, встретившись во время прогулки с ребёнком, хмурым дождём, любым собеседником, как он сам говорил «всем-всем» жизнью, вселенной, собственным поэтическим миротвореньем».

Мы попытаемся дать общую периодизацию творчества поэта, выбрав в качестве её критерия, эволюцию художественного метода.

Ранний период 1913 – 1930 г. Он характеризуется влиянием символизма и футуризма.

Зрелый период 1930 – 1940 г. В этом периоде только намечается реалистический принцип видения мира.

Поздний период. Вторая половина 40-х годов – 1960 г. Произведения этого периода являются реалистическими.

В 1913 году вышел первый сборник стихотворений «Близнец в тучах» . Критика восприняла его скептически, большинство поэтов упрекали его в переусложнённости образов. Да и сам Пастернак в разговоре с Зоей Масленниковой так говорит о своём сборнике «Если была бы возможность, я бы уничтожил почти всё, что написал до 40-го года. А «Близнец в тучах» - желторотые стихи, выспренние и беспомощные. Только тогдашнее невежество в поэзии привело к тому, чтобы они были напечатаны ».

Спустя три года вышел ещё один сборник, который назывался «Поверх барьеров» . Его название можно считать определением метода поэта. Это и объективный тематизм, и мгновенно рисующая движение живопись.

«Сестра моя жизнь» была третьей книгой стихотворений Б.Пастернака, но первой принесшей ему бесспорное признание. Книга была написана летом 1917 года, но издана лишь в 1922году. После её выхода поэта стали называть живым классиком. По мнению Жолковского, цикл был назван так, потому что заглавие восходит к любимому Пастернаком стихотворению Верлена из книги «Мудрость» со строчкой, которая переводится так: «Жизнь не красива, но всё же она твоя сестра». Сборник посвящён М.Ю.Лермонтову, причём не его памяти, а как живому человеку.

«Первое моё движение, стерпев её всю: от первого удара до последнего - руки настежь, так чтобы все суставы хрустнули – ливень: всё небо на голову отвесом, ливень впрямь, ливень вкось – сквозь сквозняк, спор световых лучей и дождевых – ты ни при чём: раз уж попал – расти световой ливень,» - таково впечатление М.Цветаевой о сборнике «Сестра моя жизнь».

Сам поэт в письме Асееву писал «Я одно время серьёзно подумываю выпустить её анонимно, она лучше и выше меня».

В цикле есть образы, которые не остаются в рамках мелькающих картинок, а развиваются, трансформируются в многозначные символы. Поэт стремится выйти за оболочку реалий в пространство смыслов.

Ранние стихи Пастернака несут на себе влияние символизма, но поздняя лирика освобождается от ненужных туманностей. Он избегает изобретать новые средства выразительности, предпочитает редкие слова, малоупотребительные грамматические формы, пренебрегаемые стиховые конструкции. Поэт вносит в стихотворения лексику разных профессий, жаргон, просторечия, любит лексику архаическую, экспрессивную. Заметное место в его языке занимают фразеологизмы и различного рода гиперболы. В ранней лирике Борис Леонидович предпочитает символы, оксюмороны, тайнопись, в поздней - метафоры и эпитеты. Это связано с влиянием в ранней лирике символизма, а в поздней поэт приходит к реалистическому принципу изображения действительности. Пастернак любит нарушать синтаксические правильности, это связано с влиянием футуризма.

Согласно Пастернаку идеальный троп основан на сходстве и на смежности; идеальная любовь – это любовь к чуждой женщине, которая становится тебе сестрой, идеальный сюжет – это цепочка случайностей.

О цикле «Сестра моя жизнь» Осип Мандельштам пишет: «Книга «Сестра моя жизнь» представляется мне сборником прекрасных упражнений дыханья: каждый раз голос ставится по-новому, каждый раз иначе регулируется дыхательный аппарат».

У раннего Пастернака звуковая организация стиха становится иногда главенствующей, что приводит к ослаблению наглядности. Эта черта символизма, служащая для создания определённого настроения. В таких случаях поэт полагается на работу воображения читателя, который мгновенно «дорисует всё остальное».

Пастернака называют элитным поэтом, очень трудным для понимания и это связано с влиянием символизма, футуризма иногда даже импрессионизма.

Его произведения рассчитаны на интеллектуальных, глубоко чувствующих читателей.

§2. Ранний этап лирики Б. Пастернака.

Все любовные стихотворения сборника «Сестра моя жизнь» были посвящены Елене Виноград, которую он встретил летом 1917 года. Мы разберём стихотворение «Елене» , название которого – имя возлюбленной.

Капает дождь. Лирический герой размышляет, склонившись над спящей возлюбленной. В этом стихотворении имя любимой поэт отражает в многочисленных мифологических и литературных зеркалах. Он напоминает читателю греческий миф о Елене Прекрасной, из-за красоты которой началась Троянская война, и о второй части «Фауста», где Елена - действующее лицо, и в то же время идёт упоминание героинь Шекспира.

«Фауста, что ли, Гамлета ли…»

Вообще обращение к уже известным книжным образам – приём символистов, т.к. их не нужно полностью раскрывать, читатель уже должен быть подготовлен, за ним закреплён шлейф определённых ассоциаций.

Здесь Пастернак как бы связывает воедино многочисленные образные линии своей книги. И в других стихотворениях этого цикла Пастернак обращается к образам английской литературы. Например, к Дездемоне и Офелии в стихотворении «Уроки английского»

Причём здесь они являются символами чистоты, силы и любви. Героини эти изображены не английскими холодными и средневековыми, а живыми, полными эмоций, причём чем-то приближенными к российским. Они соединены с природой. «По иве, иве разрыдалась», «Как в бурю стебли с сеновала».

С какими канула трофеями?

С охапкой верб и чистотела.

Именно поэтому в стихотворении «Елене» упоминается имя Офелии, символ чистоты, любви.

Луг дружил с замашкой

Фауста, что ли Гамлета ли

Обегал ромашкой,

Стебли по ногам летали.

По началу смысл строфы совершенно не понятен, почему «луг дружил с замашкой». Сложная составная рифма позволяет опираться не на внешнее сходство с героями зарубежной литературы, а на их внутреннее сходство – подлинность природы и высших проявлений гения. В этом состоит дружба луга с «замашкой» с замыслом, с размахом чувств, высшей правдивостью.

Оставляется в стороне впечатления от ходьбы по высокому лугу, когда с каждым шагом разлетаются стебли цветов.

Нужно не забывать, что это стихотворение написано под влиянием символизма, поэтому оно очень запутано и субъективно. Описывая свои чувства, поэту важно, какие чувства возникают у читателей.

У Пастернака синтаксис, по мнению О.Мандельштама «убеждённого собеседника», который убеждённо что-то доказывает. Такой синтаксис мы видим в этом стихотворении. Он убеждает нас в том, что любовь преображает, заставляет жить, вдохновляет.

Разве просит арум

У болота милостыни?

Ночи дышат даром

Тропиками гнилостными.

Пастернак предпочитал не родовые, а видовые понятия, т.е. единичные, поэтому его стихи пестрят названиями, и этим опять подчёркивается индивидуальность, а не нечто общее. В нашем произведении мы встречаем названия трав, цветов и это указывает на сближение с духом природы, стремление к естественности.

В восьмом катрене мы видим некий холодный, мраморный, царственный образ.

Думал, - Трои б век ей,

Горьких губ изгиб целуя:

Были дивны веки

Царственные, гипсовые.

Но в следующей же строфе, этот образ рушится – она живая, прекрасная – это доказывает определение «пульсирующий висок» и само обращение:

Спи, царица Спарты

Рано ещё, сыро ещё.

Оно полно нежности, любви, но всё-таки возлюбленная - «царица».

Горе не на шутку

Разыгралось, навеселе.

Одному с ним жутко.

Сбеситься, - управиться ли?

Глагол «разыгралось» применим больше к словам «буря», «метель», «гроза». Т.е. горе становиться неким стихийным явлением, с которым один герой не справиться только вместе с ней, он всё преодолеет.

Аллитерация звука [л] придаёт стихотворению какую-то мелодичность, нежность, перелив.

Два последних стиха:

Пусть судьба положит

Матерью ли мачехой ли.

Их можно объяснить благодаря стихотворению М. Цветаевой, с которой поэт переписывался, и чьё творчество высоко ценил, «Мой милый, что тебе я сделала».

Не мать, а мачеха любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.

В нашем стихотворении герой стоит перед вопросом «Что принесёт ему любовь, и какой она будет?». Здесь чувствуется некая незавершённость, т.к. герой сам не знает, что будет дальше он лишь стоит на пороге в нечто непознанное, но сейчас его переполняют чувства к возлюбленной «царице».

Следующее произведение «Не трогать» также посвящено Елене Виноград и также входит в цикл «Сестра моя жизнь».

Стихотворение очень динамично и напоминает некую картину, написанную разными красками, это передаётся разностопным ямбом и малым употреблением глаголов- сказуемых.

Первый катрен повествует о встрече лирического героя с возлюбленной, со своими бедами и удачами. Душа не береглась, она влюбилась, и в голове мелькают, как бы в красках и пятнах её черты.

«И память – в пятнах икр, и щёк, и губ, и глаз».

Во втором катрене поэт сравнивает возлюбленную со своими удачами и бедами. И здесь же появляется белый цвет, который несколько раз повторяется дальше. Белый цвет – цвет чистоты, которую несёт любимая, в этом же катрене встречается ещё один свет «пожелтелый». Жёлтый цвет – цвет болезни, пошлости.

Что пожелтелый белый свет

С тобой – белей белил.

«Пожелтелый белый свет» - это каламбур, белый свет – это окружающий лирического героя мир, т.е. «пожелтелый» мир. Причём мир пошлый, болезненно грязный. Поэт употребляет специально определение «белый» для того, чтобы подчеркнуть тот свет, ту чистоту, которую приносит в его жизнь любимая, благодаря ей всё становится белее.

В этом стихотворении очень ярка звукопись, аллитерация звука [б] придаёт произведению большую ритмичность, а аллитерация [л] – музыкальность.

В третьем катрене повторяется та же мысль: любовь, возлюбленная очищают, но уже не мир, а «мглу» самого героя.

И мгла моя, мой друг, божусь

Он станет как-нибудь

Белей чем бред, чем абажур, Чем белый бинт на лбу!

Метафора «белей, чем бред» очень интересна. Бред – это слова, произнесенные бессознательно, то есть слова - «крик души». В этом стихотворении изображение предметное, мир окружающий лирического героя предметен, что связано с влиянием футуризма.

Любовь преображает, очищает героя и весь мир. Возлюбленная для него всё, благодаря ней жизнь становится прекрасней.

В стихотворении «Сестра моя жизнь» лирический герой испытывает восхищение разливом жизни, но он не понят «людьми в брелоках», о которых жизнь разбилась весенним дождём. «Люди в брелоках» - это люди, живущие серо, однообразно, не видящие прекрасного, не ценящие его. Образ возлюбленной очень важен здесь в понимании психологического состояния лирического героя, для которого последние минуты в вагоне поезда, везущего его к любимой, становятся тягостными. Он с нетерпением ждёт встречи, и потому «поездов расписанье» «грандиозней святого писанья». Грандиозность чтения расписаний – это гипербола, она вытекает из сильных впечатлений, которые ожидают героя на месте встречи.

В произведении есть элемент портрета возлюбленной – это «лиловые глаза», герой во время дождя представляет любимую, но вдруг сверкает гроза, которая и делает её глаза лиловыми.

Что только нарвется, разлаявшись, тормоз

На мирных сельчан в захолустном вине…

«Разлаявшись, тормоз» - это олицетворение, позволяющее также понять состояние героя, он ждёт с нетерпением встречи, а остановка поезда тянет время.

На этой платформе её нет, «И солнце, садясь, соболезнует мне».

И в третий, плеснув, уплывает звоночек

Сплошным извиненьем…

Эти олицетворения подчёркивают связь героя, его состояния с природой, с предметным миром, все они переживают вместе с ним.

Всё успокаивается и засыпает, но не спит сердце героя, оно рвётся к возлюбленной.

Тем часом как сердце, плеща по площадкам

Вагонными дверцами сыплет в степи.

Размер этого стихотворения четырёхстопный амфибрахий, который передает прерывистость дыхания, а отсюда и напряжение героя. В первых четырёх строфах аллитерация звуков [р] и [з] передают рокот грома, грозы, а звон передаёт движение поезда. В последних строфах, где герой грустит аллитерация звука [л] передаёт нежность, мелодичность.

Любовь, природа могут пробудить героя, заставить его чувствовать, переживать, но они никогда не пробудят «людей в брелоках», которые «брюзгливы и вежливо жалят», этот оксюморон подчёркивает лицемерие бесчувственных людей.

В стихотворении дано описание весны, её запаха (пахнет сырой резедой), которое тоже придаёт определённое настроение, весна – это пробуждение жизни, природы её расцвет, как и любовь.

Таким образом, в этом сборнике любовь для Пастернака – это вся жизнь с её радостями и неудачами, возлюбленная – царица, которая помогает раскрыться герою, она своими чувствами очищает всё окружающее.

Сборник «Сестра моя жизнь» написан под влиянием символизма, поэтому при анализе этих стихотворений важны ощущения, чувства, которые испытывает при чтении читатель, символ многозначен, произведения субъективны, каждый должен прочувствовать и понять по-своему. Для символистов важна интуиция, нечто подсознательное, скрытое внутри человека. Также в стихотворениях этого периода поэтом подчёркивается предметность мира – это черта футуризма.

Также следует обратить внимание на звукопись, которая играет огромную роль в лирике Б.Л.Пастернака, т.к. за каждым звуком стоит свой символ, каждый звук что-то значит.

Стихи, вошедшие в книгу «Темы и вариации» , сборник был издан в 1923 г., примыкают к «Сестре», а некоторые писались одновременно с ней, но являют новый этап, отчасти даже полемичный по отношению к «Сестре».

«Темы и вариации» напряженнее и драматичнее уже тем, что включают ситуации, отпавшие от нормы, это закреплено в самих названиях циклов – «Болезнь», «Разрыв». Революционная эпоха здесь прочувствованна в сломах, катаклизмах, связь поэта с нею объективно сложнее, противоречивее, чем в «Сестре».

Марина Цветаева, сравнивая эти две книги, писала Пастернаку «Ваша книга-ожог. Та, ливень, а эта - ожог: мне больно было, и я не дула».

«Темы и вариации», действительно, самая экспрессивная книга Пастернака. И это экспрессивное начало позволяет увидеть глубокий психологизм лирики данного периода.

Цикл «Разрыв» в этом отношении новое слово в любовной лирике Пастернака. Он необычен самим поворотом любовной темы – любовь - боль, болезнь. Такое видение любви связано с биографическим аспектом - разрывом отношений с Еленой Виноград.

Цикл содержит образцы предельной точности в раскрытии психологического состояний не только «его», но и «её» - обидчицы -любимой.

Разочаровалась? Ты думал – в мире нам

Расстаться за реквием лебединым?

В расчёте на горе, зрачками расширенными

В слезах примеряла их непобедимость…

В этот цикл входят стихотворения: «О, ангел залгавшийся», «О, стыд ты в тягость мне», «От тебя все мысли отвлеку», «Разочаровалась…».

В этом цикле идёт чередование стихотворений двух родов различных по тональности и структурным принципам. В начале идут стихотворения, акцентированные на теме собственно разрыва (чувства тоски, обиды; упрёки), затем группа стихотворений – любовные признания, призывы, обращённые возлюбленной.

Рассмотрим самое первое стихотворение цикла «О, ангел залгавшийся» . Произведение относится собственно к теме разрыва. Лирический герой чувствует обиду, досаду, тоску. Стихотворение эмоционально очень напряженно, о чём свидетельствует большое количество восклицательных знаков.

Своеобразно обращение к любимой, которое повторяет дважды этот эпитет: «О, ангел залгавшийся,» - в какой-то мере это обращение можно назвать оксюмороном. Уже в нём видно психологическое состояние лирического героя, он всё ещё любит её и поэтому называет ангелом, но в тоже время недоумевает, отсюда определение «залгавшийся».

Следующие две строки опять говорят и о любви, и о боли.

Последний стих первой строфы стоит особняком потому, что не имеет рифмы (рифма холостая) и написан трёхстопным амфибрахием, остальные -четырёхстопным.

«О горе, о горе в проказе» - эта строка является кульминационной. Проказа - нательное заболевание – физическая боль, горе – душевная боль, внутреннее состояние. Таким образом, для героя разрыв – это трагедия всей его жизни, он испытывает сильную боль, причём как физическую, так и духовную. Может быть, поэтому на протяжении всего стихотворения встречаются слова одной семантической группы, связанные с болезнью. Так, например: «в проказе», «зараженная», «экзема», «болезнь нательная». Отсюда вывод, что любовь для поэта это - боль, болезнь.

Следующая секстема – это упрёк любимой.

О, ангел залгавшийся, - нет, не смертельно

Страданье, что сердце, что сердце в экземе!

Но что же ты душу болезнью нательной

Даришь на прощанье? Зачем же бесцельно

Целуешь, как капли дождя, и как время,

Смеясь, убиваешь, за всех перед всеми.

«Страданье, что сердце, что сердце в экземе» - опять боль физическая – экзема, «что сердце в экземе» - боль душевная, причём существительное «сердце» в этом стихе повторяется дважды, а в конце строки стоит восклицательный знак, что свидетельствует о том, что намного больнее от разрыва не телу, а сердцу, то есть душевная боль тяжелее.

Её поцелуй сравнивается с каплями дождя, так как он такой же холодный и быстрый. Сама возлюбленная сравнивается со временем, которое жестоко «убивает за всех перед всеми». То есть разрыв для героя – смерть, любовь – болезнь, боль, а сама любимая - жестокий, залгавшийся ангел.

Здесь ещё видно влияние символизма. Большую роль играет звукопись – аллитерация звуков [р] и [з], которые передают напряжённость, какой-то рокот. В стихотворении нет чёткого образа возлюбленной, зато есть игра со значениями слов, тайнопись, а также субъективная передача чувств.

Вообще в отличие от футуристов, в группе которых он состоял, новаторство поэта не связано с разрушением традиционных размеров, строф и обессмысливанием слов, напротив Пастернак стремится в традиционной поэтической системе найти те грани, которые не были до него разработаны, стремится придать старым формам новое содержание.

Мы сказали, что в цикле помимо стихотворений, акцентированных на собственно теме разрыва, есть и другая группа стихотворений – это признания и призывы к любимой и к жизни. Они восстанавливают мир в его объёме, пластике, звучании.

Для сравнения возьмём стихотворение «Заплети этот ливень… » .

Оно очень отличается от предыдущего самим настроением, которое передаётся определённой энергией ритма. Это разностопный анапест, благодаря которому стихотворение звучит как-то пульсирующее, то размеренно, почти слитно, то толчок за толчком, это видно в удлинённых строках третьей и восьмой: «Отбивай ликованье! На волю! Лови их ведь в бешенной этой лапте», «И ласкались раскатами рога и треском деревьев, копыт и когтей», то есть неравномерно, по нарастающей.

Стоит заострить внимание на звуковой форме произведения. Дело в том, что его ритм очень энергичный, но его нельзя назвать резким, так как мелодичность, плавность передаёт аллитерация звука [л]. Обращение к любимой совершенно другой тональности, нежели в предыдущем стихотворении. Здесь нет упрёка, обиды, лишь восхищение, которое передаётся большим количеством восклицательных знаков.

Но всё равно за счёт ритма передаётся напряжение лирического героя, и последний стих: «О, на волю! На волю – как те!» - показывает желание героя вырваться, освободиться, избавиться от боли.

Рассмотрим последнее стихотворение из цикла «Разрыв» «Рояль дрожащий пену с губ оближет.» . В нём большое место уделено музыке, которая становиться темой, и здесь, на тематическом уровне утверждается её гармонизирующая роль. Образ рояля – это олицетворение, рояль – животное, рояль – человек. Оно передаёт какую – то напряжённость, даже хаотичность.

Рояль дрожащий пену с губ оближет.

Тебя сорвёт, подкосит этот бред.

Ты скажешь: - милый! – Нет, вскричу я, - нет.

При музыке?! – Но можно ли быть ближе,

Чем в полутьме, аккорды, как дневник,

Меча в камин комплектами погодно?

[ 1, ст.86]

В этих стихах видно, что музыка и разделяет, и сближает героев. При музыке неуместны житейские объяснения, но в тоже время сама она проникнута напряжением жизни, на это указывает эвфемизм, употреблённый поэтом, музыка – «бред», и она же разрешает это напряжение.

Сравнение «аккорды, как дневник» подчёркивает близость музыки и внутреннего мира человека. Состояния лирического героя также характеризует его действие: «Меча в камин комплектами погодно». В дневнике обычно описана вся жизнь, прошлое. Аккорды – дневник, то есть музыка – жизнь. А значит сжигание в камине аккордов – есть прощание с прошлой жизнью.

О пониманье дивное, кивни,

Кивни, и изумишься! – ты свободна.

Краткое прилагательное «свободна» относиться к героине, но становиться опорным для целого стихотворения, значит история отношений героев «досказана» до конца.

Последний катрен этого стихотворения в целом является и заключительным для всего цикла.

Я не держу. Иди, благотвори,

Ступай к другим. Уже написан Вертер,

А в наши дни и воздух пахнет смертью:

Открыть окно, что жилы отворить.

[ 1, ст.86]

Первые два стиха обращены любимой, лирический герой отпускает её, напоминая о трагической любви Вертера, что ещё раз доказывает разрыв – смерть, любовь – болезнь и боль.

Но последние две строки относятся к пастернаковской действительности.

Это пример, по мнению В. Альфонсова, «…вторжения эпохи, современности в субъективную лирическую ситуацию». Но это не переход от одной теме к другой - это расширение темы, идущей изнутри. «Выход в общее – считает Альфонсов – всегда исцеление, в данном случае от «нательной болезни».

Таким образом, в финале этого стихотворения мы видим смирение, лирический герой отпускает возлюбленную.

Равновесие в цикле «Разрыв» достигается путём смены темпа, чередованием стихотворений двух настроений, различных по тональности.

В стихотворениях, акцентированных на теме разрыва, любовь – это болезнь, обман, сам разрыв – смерть, возлюбленная - «залгавшийся ангел».

Вторая группа – это стихотворения – любовные признания, призывы, обращения к любимой, в них также чувствуется большое напряжение, боль в душе героя – это достигается за счёт ритма, постановок знаков препинания, а также тропов и фигур. В последнем катрене цикла лирический герой приходит к смирению и отпускает возлюбленную.

Если же говорить в целом о сборнике «Темы и вариации», то следует сказать, что любовь здесь рассматривается как болезнь, разочарование.

В этом сборнике нет внутренней слитности «Сестры…», но он полон эмоций, напряжённости экспрессивных чувств.

В сборнике ещё чувствуется влияние символизма и футуризма. Это разнонаправленная книга, но в ней очень ёмко, точно и ярко передаются психологические характеристики.

Глава 2. Любовь и поэзия.

§1.Зрелый период в лирике Б.Л.Пастернака.

Через семь лет в 1930-1931 году был написан сборник «Второе рождение».

Эта книга очень сильно отличается от предыдущих, по мнению многих исследователей творчества Б.Л.Пастернака в этом цикле уже намечается реалистический принцип видения нового мира. Если ранняя лирика несла на себе влияние символизма, то более поздняя освобождается от этих туманностей. Само название сборника говорит за себя «Второе рождение».

Нравственный и психологический смысл темы этой книги не в замене прожитой жизни на какую-то другую, а в воскресении для жизни после «изнуренья». Поэт открывает здесь жизнь заново, в новом качестве, а это значит вернуться к жизни и взглянуть ей в лицо.

Любовная лирика «Второго рождения» связана с конкретным биографическим фактом. Дело в том, что в это время происходит большая перемена в личной жизни поэта – разрушение его семьи, сложившейся в 1922 году, когда поэт женился на художнице Евгении Владимировне Лурье, и начало новой, с Зинаидой Николаевной Нейгауз.

Анна Ахматова сказала так о любовной лирике этого периода и о сборнике так: «Он там уговаривает жену не огорчаться по поводу того, что он её бросил и всё это как-то неуверенно…» .

К примеру, стихотворение «Не волнуйся, не плачь, не труди» , посвящено бывшей жене, в нём поэт говорит о том, что она для него друг и опора и что их любовь была «обоюдным обманом».

Ситуация «с двумя женщинами» во «Втором рождении» претворяется в образ изначально драматичной и вечно спасительной любви.

И естественно с приходом новой любви, возникает полновесное слово, но всё о том же, лишь по-новому произнесённое.

Рассмотрим стихотворение «Красавица моя, вся стать» .

Общий тон этого произведения какой-то доверительный, разговорный. Само обращение к любимой напоминает песенный зачин.

Красавица моя, вся стать,

Вся суть твоя мне по сердцу.

Всё в ней, она сама прекрасны и вдохновляют поэта.

Всё рвётся музыкою стать,

И всё на рифму проситься.

Существительное «рифма» встречается очень часто, давайте проследим за ним.

И рифма не вторенье строк,

А гардеробный номерок,

Талон на место у колонн

В загробный гул, корней и лон.

Рифма сравнивается с «гардеробным номерком», это не просто «вторенье строк». Ведь театр начинается с гардероба, а рифма – это гардеробный номерок, который и открывает дверь в жизнь, ведь театр – это жизнь.

Здесь же появляется образ музыки эпитет «загробный гул» имеет двоякое значение, возможно – это «гул» оркестра, настраивающего инструменты, толи это гул самого стихотворения, так как стих рокочет и переливается с помощью аллитерации звуков [р], [л], [н]. Рифма вводит в нечто таинственное и прекрасное.

Следующие строфы:

И в рифмах дышит та любовь,

Что тут с трудом выноситься,

Перед которым хмурят бровь

И морщат переносицу.

И рифма не вторенье строк,

А вход и пропуск за порог

Чтоб сдать как плащ за бляшкою,

Болезни тягость тяжкую,

Болезнь огласки и греха

За громкой бляшкою стиха.

Олицетворение «в рифмах дышит любовь» говорит о том, что не рифмы складываются в стихотворения о любви, а сами они пронизаны любовью, это чувство во всём, олицетворение передаёт восторг лирического героя.

В секстете опять повторяется строка «и рифма не вторенье строк», то есть не стихи диктуют выбор рифмы, а сама жизнь. Здесь также повторяется мысль третьей строфы, но на этот раз рифма не номерок, а «вход и пропуск за порог», вход в новую жизнь полную любви, и за этим порогом останутся прежние тягости, болезни. И в этой строфе о житейских тягостях, о боли сменяется звуковая окраска аллитерация звуков [ш], [г], [к], [х], к тому же «бляшкою – тяжкою» - это единственный в стихотворении случай парной дактилической рифмы, затормаживающий разбег стиха, создающий ритмическую заминку. В общем же в произведении рифмовка опоясывающая, то есть перед нами появляется некое ожидание рифмы, что придаёт стихотворению эмоциональное напряжение.

Предпоследняя строфа:

Красавица моя, вся суть,

Вся стать твоя, красавица,

Спирает грудь и тянет в путь

И тянет петь и – нравится.

Этот катрен показывает нам новое чувство, зародившееся у лирического героя, его вдохновение и желание жить. Повтор и выделение существительного «красавица», а также постановка тире перед глаголом «нравится» подчёркивают эмоциональный восторг героя, его восхищение пред возлюбленной.

Первая и предпоследняя строфы, казалось бы, создают кольцевую композицию, показывая нам, внутреннее состояние лирического героя, но Пастернак не может так закончить стихотворение. Не может слово «нравится», повисшее отдельно, через тире, быть концовкой. Это лишь разбег для решающего слова:

Тебе молился Поликлет.

Твои законы изданы.

Твои законы в далях лет.

Ты мне знакома издавна.

Поликлет – это древнегреческий скульптор, теоретик искусства второй половины пятого века до н.э., именно им был создан цифровой закон идеальных пропорциональных соотношений человеческого тела. Таким образом, благодаря использованию имени Поликлета, поэт утверждает то, что возлюбленная для него есть идеал. Сравните «нравится» и «молился» - решительный взлёт, явный контраст. В этой строфе заключены не восторг и не пафос, а какая-то ясная уверенная удовлетворённость – она четырёхкратно отмерена точкой в конце каждой строки. Причём опять обратим внимание на звукопись, перед нами звенят [з], [зд] и при этом в этой строфе нет звука [р], который так рокотал в начале стихотворения и который постепенно ослабевал. В нём чувствуется элемент импрессионизма, а именно: в произведении через мгновение показывается вся жизнь.

Финал этого стихотворения прост и ясен – любимая прекрасна, герой молится на неё, она даёт ему вдохновение, новую жизнь.

Рассмотрим следующее стихотворение этого сборника «Кругом семенящейся ватой».

Первая строфа очень метафорична: простой тополиный пух поэт называет и «семенящейся ватой» и «ватин тополей». Причём «гуляет… ватин тополей» - это олицетворение и в этой же строфе сравнение «как призрак разврата» - все эти языковые средства передают чувство свободы, разлива жизни, восхищение природой. Настроение этой строфы радостное. Чувствуется какой-то восторг от самой жизни.

В следующих катренах лирический герой чувствует себя одиноким без возлюбленной.

Наиболее интересной представляется следующая строфа:

Ты стала настолько мне жизнью,

Что всё, что не к делу, - долой,

И вымыслов пить головизну

Тошнит, как от рыбы гнилой.

Возлюбленная – это жизнь, и всё, что не относиться к ней и их любви неважно и даже ненужно, возможно, поэтому перед словом «долой» стоит тире. Последние два стиха в этой строфе – отказ от вымысла, тайны. Поэтому сама лексика здесь как-то снижена.

В шестом и седьмом катренах поэт опять говорит о комнате, причём у раннего Пастернака мы бы не нашли такие строки:

Зимой мы расширим жилплощадь,

Я комнату брата займу.

Нужно заметить, что в двух последние строфах глаголы употреблены в будущем времени, да и речь ведётся уже о зиме. То есть лирический герой верит, надеется на продолжение отношений и на то, что жизнь с любимой будет прекрасной. И эта комната – некий символ их любви, «в ней шум уплотнителей глуше», то есть, здесь нет ничего чужого, ненужного, здесь лишь покой и любовь.

Связь возлюбленной с будущим лирического героя показана и в следующем стихотворении «Никого не будет в доме» . В начале стихотворения лирический герой одинок, чувство одиночества подчёркивается повторением местоимения «никого», во второй строфе оно вообще выделено постановкой тире, а также употреблением числительного «Один» и написанием его с большой буквы. Героя окружают лишь снег и крыши за окном.

Следующие две строфы повествуют о неком воспоминании, при котором появляется чувство вины. Олицетворения «завертит мной прошлогоднее унынье», «и дела зимы иной … кольнут доныне неотпущенной виной», «сдавит голод дровяной» подчёркивают напряжение, а также передают чувства тоски, боли. Эпитет «дровяной голод» даёт определение, характер этой боли, то есть это та боль, при которой холодеет душа и сковывает всё внутри. А следующая строфа начинается с противительного союза «но».

С приходом возлюбленной чувства вины, одиночества, тоски исчезают, она вносит оживление. Поэт сравнивает её с «будущностью», то есть опять лирический герой свою будущую жизнь связывает только с ней.

Последний катрен:

Ты появишься у двери

В чём-то белом без причуд,

В чём-то впрямь из тех материй,

Из которых хлопья шьют.

Возникает ощущение, что любимая – ангел, она чиста, светла и легка, это передаётся с помощью употребления прилагательного «белый» и существительного «хлопья».

Таким образом, в этом сборнике мы видим отход от символизма, здесь мало употребляются книжные образы, меньше разных туманностей, лексика общеупотребительна, зачастую даже снижена. Образ возлюбленной становиться более земным, реальным.

В сборнике «Второе рождение» любовь – это воскрешение, любимая помогает переродиться, жить по-новому.

Период с 1930-1950 г. довольно тяжёлый для Пастернака. В это время на искусство сильно влияет идеология. Появляется новая культура, восхваляющая новую жизнь. Поэт наблюдает картины репрессий и массового голода. Он пережил гибель своих друзей, грузинских поэтов Паоло Яшвили и Тициана Табидзе, аресты и смерть Мандельштама. К нему самому относятся с недоверием. Поэзия Пастернака после «Второго рождения» испытала пору затяжного кризиса. Творчество переместилось в прозу и в перевод: «Личное творчество кончилось, я ушёл в переводы».

Начиная с 1936 года, поэт живёт в Переделкино, там же пишет сборник «На ранних поездах» 1936-1944г. Сюда же входит цикл стихотворений о войне.

В этом сборнике мы не нашли стихотворений любовной лирики, возможно это связано с желанием поэта не открывать своё интимное, а возможно в связи с положением страны, а также в связи с переломом в его собственной душе.

§2. Поздний период в лирике Б.Л.Пастернака.

Позднее творчество Б. Пастернака исследователь Альфонсов определил так: «Стихи позднего Пастернака порою подчеркнуто, неметафоричны, образ порой прямо «повторяет действительность», но за конкретным всё равно стоит символическое, обобщенное … у позднего Пастернака явления и детали часто предстают «голые», без рефлексов, прежних сложных ассоциаций, но принцип случайности остаётся в силе.»

В ранний период Пастернак находится под влиянием символизма и футуризма, поэтому для его ранних стихов характерны оксюмороны, игры со значениями слов, таинственные и книжные образы, метафоризация, музыкальность, субъективность, многозначность, а также предметность мира, нарушение синтаксических конструкций.

Далее в сборнике «Второе рождение» намечается тенденция к реалистическому принципу. Он избегает употреблять родовые понятия, предпочитает видовые, единичные. Его стихотворения пестрят точными названиями. Поэт идёт к простоте. И эта естественность стиля пойдёт по восходящей от цикла к циклу, от книги к книге.

На протяжении десяти послевоенных лет Пастернак пишет роман «Доктор Живаго» 1946-1955г.

Пятидесятые годы – время серьёзных испытаний для поэта. Его поэзия и проза не укладываются в рамки тогдашних литературных норм.

Это время бесцеремонного диктата властей, как писать, снимать кинофильмы, ставить спектакли и сочинять музыку.

В эти же годы Пастернак подвергается нападкам критики, но он пишет свой роман.

Во второй книге в семнадцатой части записаны стихотворения Юрия Живаго. Это не значит, что они писались специально для романа, но с другой стороны они создавались во внутренней связи с романом, в атмосфере работы над этим произведением, на общем с ним подъёме и направлении. Поэтому не важно, какие из них возникли в подчинении сюжетным положениям романа.

В произведении описана работа Юрия Андреевича над лирическим изложением легенды о Егории Храбром. С сюжетом романа также связаны стихотворения «Сказка», «Разлука», «Зимняя ночь». Мы разберём стихотворение «Разлука» . Его можно отнести к «Плачу по Ларе», это произведение связано с сюжетом романа, оно относиться к тому месту «Доктора Живаго», когда зимой в гражданскую войну, в чужом доме, в глуши, на Урале, Юра остаётся один после отъезда Лары.

Лирический герой остаётся один, возлюбленная покидает его. Без неё в комнатах «хаос». В комнате может быть бардак, но не «хаос». Баевский отмечает, что у позднего Пастернака усложненная семантика слов. Употребление существительного «хаос», для того чтобы показать внутренний мир героя, его переживания, хаос не только в его комнате, но и в его голове, в душе – хаос чувств.

Лирический герой потрясён и не может понять, правда это или сон, «Он в памяти иль грезит». Его чувства к ней, его тоска, их встреча всё сравнивается с морем. Например: «Тоска с пустыней моря схожа»,

Она была так дорога

Ему чертой любою,

Как морю близки берега

Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши

Волненье после шторма,

Ушли на дно его души

Её черты и формы.

Почему же море? Быть может, потому что его поверхность пустынна и бесконечна, и эта пустота подчёркивает одиночество героя. А быть может, это соотносится с метафорой «море любви», возможно, его любовь такая же бесконечная, бескрайняя, красивая, полная, как море.

В самом романе Юрий так говорит о Ларе: «Прелесть моя незабвенная!<…>Я запишу память о тебе в нежном, нежном щемяче печальном изображении.<…> Вот как я изображу тебя. Я положу твои черты на бумагу, как после страшной бури, взрывающей море до основания, ложатся на песок следы сильнейшей, дальше всего доплёскивавшейся волны. Ломанной извилистой линией накидывает море пемзу, пробку, ракушки, водоросли, самое лёгкое и невесомое, что оно могло поднять со дна. Это бесконечно тянущаяся вдаль береговая граница самого высокого прибоя. Так прибило тебя бурей жизни ко мне, гордость моя. Так я изображу тебя!» То есть в самом романе повторяется этот смысл, эта метафора. Как и в стихотворении в «Докторе Живаго» также подчёркивается мысль о том, что её герою дала сама природа, сама судьба.

Размер стихотворения – четырёхстопный ямб.

В девятом катрене олицетворения: «Разлука их обоих съест», «Тоска с костями сгложет». Фразеологизм «тоска гложет» дополняется словом «костями». Эти абстрактные понятия, как хищники, которые убьют влюблённых.

В четвёртом катрене поэтом используется игра со значением слов:

Когда сквозь иней на окне

Не видно света божья.

«Не видно света божья», потому что ничего не видно в окне или нет на душе просвета, облегчения, только боль и тяжесть.

Автоматизм действия в предпоследней строфе также раскрывает внутренний мир лирического героя – опустошенность, усталость, одиночество и только почувствовав физическую боль от укола пальца иглой, герой заплакал, причём явно не от физической боли.

Это стихотворение уже не несёт на себе влияние символизма. Баевский писал, что в этот период исчезают языковые трудности, и,что на первый взгляд всё кажется понятно, но усложняется семантика слов и более насыщенным становится литературный, философский, исторический, религиозный фон произведений.

Образ возлюбленной очеловечивается, он более земной, нежели в ранней лирике, особенно ярко этот образ можно рассмотреть в стихотворении Юрия Живаго «Свидание» .

Следует сказать, что стихотворение не относится к конкретному событию романа. Но его можно отнести к «плачу по Ларе», так как после её отъезда Юрий Андреевич пишет несколько стихотворений, посвящённых любимой.

Первая строфа сразу начинается с инверсии и кратких строк, которые придают этой лирической исповеди необыкновенный динамизм.

Засыплет снег дороги,

Завалит скаты крыш.

Пойду размять я ноги:

За дверью ты стоишь.

Этот динамизм передаёт нам волнение героя.

Стихотворение – воспоминание, о чём свидетельствует последний катрен:

Но кто мы и откуда,

Когда от всех тех лет

Остались пересуды,

А нас на свете нет?

Волнение самой героини передано через её действие – жуёт снег. Образ возлюбленной передаётся через предметно бытовые детали.

Одна в пальто осеннем.

Без шляпы, без калош…

Течёт вода с косынки

За рукава в обшлаг,

И каплями росинки

Сверкают в волосах.

И прядью белокурой

Озарены: лицо,

Косынка и фигура

И это пальтецо.

Такое большое внимание уделено этим предметам, потому что, во-первых, они передают волнение, чувства, состояние героя, а во-вторых, потому что все эти предметы принадлежат ей, это её «частички» и недаром автор далее говорит:

И весь твой облик слажен

Из одного куска.

ТО есть вся она с её манерами, одеждой, причёской ему дорога и эти детали для героя очень важны, ведь они все составляют её образ. Стих «Снег на ресницах влажен» - это игра слов, усложнение семантики, ведь снег не может быть сухим. Но есть фразеологизм «влажные глаза», то есть героиня плачет.

Ситуация из-за, которой герои не вместе непонятна, но ясно, им больно оттого, что они не вместе.

Как будто бы железом,

Обмокнутым в сурьму,

Тебя вели нарезом

По сердцу моему.

На какое-то время герою кажется, что они только одни и ничего их не окружает. Для них главное – их взаимоотношения, их чувства, а не окружающее.

Деревья и ограды

Уходят вдаль, во мглу.

И оттого нет дела,

Что свет жестокосерд…

И оттого двоится

Вся эта ночь в снегу,

И провести границы

Меж нас я не могу.

Невозможно не заметить, что почти в каждой строфе упоминается снег, причём сам роман построен на фоне снега. В своей статье «Водяной знак» Франк В.С. пишет, что Лара – это образ живой воды, то есть она даёт вдохновение, жизнь окружающим, она постоянно в движении, она чиста. Возьмем, к примеру, цитату из романа «Они были уверены, что отворят парадное и в дом войдёт так хорошо им знакомая женщина, до нитки вымокшая и прозябшая <…> они были уверены в этом, что когда они заперли дверь, след этой уверенности остался за углом дома, на улице, в виде водяного знака этой женщины или её образа, который продолжал им мерещиться за поворотом » . А снег, по мнению исследователя, в романе является символом «безвременно уходящего времени». И это свидание – это нахлынувшее на лирического героя воспоминание, которое, с одной стороны, прекрасное, а с другой – горькое.

Образ возлюбленной в этих стихотворениях земной, нет сравнений с Офелией или Дездемоной, с таинственными гречанками, нет её мифологизации. Она земная со своими чувствами, со своими думами.

Быть женщиной – великий шаг

Сводить с ума геройство.

Так говорит Пастернак в своём стихотворении «Объяснение». Ведь любовь к женщине меняет, вдохновляет, делает счастливым. Она толкает на разные поступки. Его толкнула к написанию, например, «Сестры моей жизни» и других замечательных произведений. Любовь заставляет по-новому дышать, думать.

В стихотворениях, вошедших в роман «Доктор Живаго», любовь сильная земная, но не всепобеждающая, она в какой-то мере безнадёжная. Но это больше связано с отношением Юрия Живаго и Лары. Ведь Главный герой так и не остался с возлюбленной до конца.

Роман оказался неприемлемым для публикации в СССР. В 1957г. он вышел в Италии, а 23 октября 1958г. автору «Доктора Живаго» была присуждена нобелевская премия «За выдающиеся достижения в советской лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы».

В ответ на это Пастернак был исключён из Союза Советских писателей и подвергся грубому публичному поношению. Потрясённому реакцией соотечественников, ему пришлось отказаться от столь высокой награды. Возможно из-за столь тяжёлого положения в его последнем сборнике «Когда разгуляется» мы нашли лишь одно стихотворение о любви, причём оно было написано до инцидента с Нобелевской премией.

Стихотворение называется «Без названия»

Это, пожалуй, итоговое стихотворение в любовной лирике Б.Пастернака.

Героиня земная, а не таинственная, она «недотрога, тихоня в быту».

Сравнение возлюбленной с огнём, гореньем, образ её глаз – показывают героиню живой, яркой, пылкой. Автор подчёркивает простоту и естественность любимой в изображении того, как она сидит, что делает, как говорит.

Ты с ногами сидишь на тахте,

Под себя их, поджав по-турецки,

Всё равно на свету, в темноте,

Ты всегда рассуждаешь по-детски.

Замечтавшись, ты нижешь на шнур

Горсть на платье скатившихся бусин.

Слишком грустен твой вид чересчур,

Разговор твой прямой безыскусен.

Во второй строфе:

Посмотри, как преображена

Огневой кожурой абажура

Конура, край стены, край окна,

Наши тени и наши фигуры.

Определение «огневой» наталкивает нас на упомянутое сравнение любимая – огонь, тогда возможно не абажур преобразил всё вокруг, а их любовь. Причём преображены не только герои, но и окружающие их предметы – окно, тахта, стена, конура, абажур. И употребляет их поэт потому, что они соотносятся с тем, что она здесь. И потому всё это так дорого и тоже преображается.

Чувства возлюбленной сравниваются с рудоносной залежью, то есть её любовь глубока, сильна, надёжна.

Любовь меняет людей, но в этом стихотворении герой готов ради любви изменить не только себя, но и весь мир.

Для тебя я весь мир, все слова

Если хочешь переименую.

Всю жизнь поэт жил одной любовью. Любовью к женщине, к природе, к искусству, к Родине.

Альфонсов написал в своей работе «Незыблемым и всепроникающим в поэзии Пастернака остаётся закон любви, закон единства связи. Это закон, выражающий суть и чудо творения, соединяет людей между собой, человека с природой, историю с вечностью». .

Заключение.

В нашей работе мы определили жизненные и творческие истоки любовной тематики в лирике поэта, определили своеобразие художественного воплощения концепции любви, а также выявили эволюцию художественного метода Б. Пастернака и эволюцию концепции любви.

Сделав аспектные и структурные анализы некоторых стихотворений, мы пришли к следующим выводам:

Ранние сборники поэта несут на себе влияние символизма и футуризма, отсюда таинственный образ возлюбленной, которая прекрасна, как богиня, а любовь некое божественное, космическое, таинственное чувство. Пастернак в это время влюблён в Елену Виноград, и все стихотворения этого периода посвящены ей. Отношения между мужчиной и женщиной мистифицированы. В сборнике «Темы и вариации» любовь – боль, болезнь. Это связано с разрывом с Еленой Виноград. В сборнике «Второе дыхание», где намечается реалистический принцип изображения действительности, любовь – это вдохновение, перерождение, толчок к новой жизни. В это время Пастернак строит новые отношения – его избранница Зинаида Нейгауз.

В связи с тяжёлым положением поэта в стране, Борис Леонидович замыкается в себе, уходит в переводы и не пишет интимных стихотворений, не выставляет на показ душу, чувства.

В стихотворениях, вошедших в роман «Доктор Живаго» и сборник «Когда разгуляется», мы опять видим чистую любовь, но уже более «земную», естественную. И сам образ возлюбленной не таинственный, а более детализированный, «живой».

В позднем периоде мы нашли не очень много стихотворений о любви, возможно, это из-за желания поэта не показывать на публике своё личное, сокровенное.

И всё же, благодаря проделанной нами работой, можно сделать ещё один важный вывод: любовь для поэта – это вся жизнь.

Всё в стихах Пастернака «диктовало чувство», было от его чистой души и открытого сердца.

Литература.

Текст.

Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. Переводы./ Сост. Вступ. Ст., и прим. Л.А. Озерова – М.: Правда,1990. – 544 с.

Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 «Доктор Живаго» - М.: Худ. Литература, 1990.

Исследования.

Альфонсов В. Поэзия Б. Пастернака. Монография – Л.: Сов. Пис., 1990 – 368 с.

Баевский В.С.История русской поэзии: 1730-1980г. – Смоленск.: Русич., 1994. – 302 с.

Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха. Метрика, ритмика, рифма, строфика. – М.: Фортуна Лимитед., 2000. – 352 с.

Масленникова Зоя. Портрет Бориса Пастернака. – М.: Сов. Росс., 1990 – 288 с.

Статьи.

Айгн Г. Обыденность чуда// Дружба народов – 1993. - №12 – с. 186.

Жолковский. Книга книг Пастернака: о книге стихов «Сестра моя жизнь». // Звезда – 1997. - № 12 – с. 193.

Каплан И. Жемчужины поэзии Б.Л. Пастернака «Гамлет» и «Свидание».// Литература – 2000. - №21 – с. 14 – 15.

Никитаева В. И. образ мира в слове «явленный». // Русская словесность – 1997. - №4 – с.63.

Овчинников И.Ф. От философии к поэзии. // Вопросы философии – 1990. - №4 – с. 7-22.

Рыбаков В. Свеча на ветру. // Семья и школа – 1990. - №2 – с.45-47.

Страшнов С. Явленные тайны. К урокам по творчеству Б. Пастернака // Литература в школе – 2000. - №1 – с. 80-84.

Шанский Н.М. Среди поэтических строк. // Русский язык в школе – 1989. - №6 – с.60-64.

Учебные пособия.

Книга для ученика и учителя. Борис Пастернак. – М.: Олимп., 1996.

Школьная программа. Поэзия серебряного века./ Авт.- сост. А.В. Леденев. - 5 издание – М.:Дрофа.,2002.

Школьная программа. Б.Л.Пастернак. Доктор Живаго./ Авт.- сост.

М.Г.Павловец., Т.В.Павловец. – 5 издание. – М.: Дрофа., 2003.

Борис Леонидович Пастернак (29.I./10.II.1890, Москва - 30.V.1960, Переделкино под Москвой) начал литературную деятельность в кружках, формировавшихся вокруг издательства символистов «Мусагет», его первую поэтическую книгу «Близнец в тучах» в 1914 г. издала литературная группа «Лирика», членов которой критики упрекали в подражании символистам. Позже в автобиографической прозе «Охранная грамота» (1930) Б. Пастернак назвал «Лирику» эпигонским кружком. На поэтику ранних стихов Б. Пастернака оказал влияние близкий символистам И. Анненский. От И. Анненского он воспринял особенности стиля (в том числе и свободный, психологизированный синтаксис), благодаря которым достигался эффект непосредственности, одномоментности выражения разных настроений лирического героя. В литературной среде стихотворения сборника «Близнец в тучах» были восприняты и как содержащие некоторый налет символизма, и как противостоящие поэзии символизма. В. Брюсов в обзоре «Год русской поэзии» заметил, что в поэзии Б. Пастернака выражалась футуристичность, но не как теоретическая норма, а как проявление склада души поэта.

После раскола в «Лирике» в 1914 г. Б. Пастернак примкнул к ее левому крылу и вместе с С. Бобровым и Н. Асеевым создал новую литературную, футуристическую по своей эстетической ориентации, группу «Центрифуга», издательство которой в 1917 г. выпустило в свет его вторую поэтическую книгу «Поверх барьеров». Творчество Б. Пастернака этого периода развивалось в русле русского футуризма, однако позиция членов «Центрифуги», в том числе и Б. Пастернака, отличалась относительной самостоятельностью и независимостью от поэтических норм. Критическая часть первого альманаха «Центрифуги» «Руконог» (1914) была направлена против «Первого журнала русских футуристов» (1914). Так, в статье Б. Пастернака «Вассерманова реакция» содержались выпады против поэзии эгофутуриста и впоследствии имажиниста В. Шершеневича. Подвергнув сомнению футуристическую природу его творчества, Б. Пастернак отнес к истинному футуризму поэзию В. Хлебникова и с некоторыми оговорками - В. Маяковского. Для третьего, задуманного в 1917 г., но так и не вышедшего в свет альманаха «Центрифуги» предназначалась статья Б. Пастернака «Владимир Маяковский. «Простое как мычание». Петроград, 1916 г.» Выразив свою поддержку поэзии В. Маяковского, Б. Пастернак указал на два требования к настоящему поэту, которым отвечал В. Маяковский, и которые Б. Пастернак будет предъявлять к себе на протяжении всего своего творчества: ясность творческой совести и ответственность поэта перед вечностью.

В ранней лирике Б. Пастернака обозначались темы его будущих поэтических книг: самоценность личности, бессмертие творчества, устремленность лирического героя к мирам, его сосуществование с садами, бурями, соловьями, капелью, Уралом - со всем, что есть на свете:

«Со мной, с моей свечою вровень / Миры расцветшие висят»; «Достать пролетку. За шесть гривен, / Чрез благовест, чрез клик колес / Перенестись туда, где ливень / Еще шумней чернил и слез». В стихотворениях сборника «Поверх барьеров» Б. Пастернак искал свою форму самовыражения, называя их этюдами, упражнениями. Ощущение мира в его целостности, во взаимопроникновении явлений, сущностей, личностей обусловило метонимический характер его поэзии. Так, «Петербург» - развернутая метонимия, при которой происходит перенос свойств смежных явлений, в данном случае города и Петра.

Впоследствии, в письме Б. Пастернака к М. Цветаевой 1926 г., было высказано мнение о непозволительном обращении со словом в стихах сборника «Поверх барьеров», об излишнем смешении стилей и перемещении ударений. В ранней поэзии Б. Пастернак отдал дань литературной школе, но уже в его статье 1918 г. «Несколько положений» прозвучала мысль о необходимости для поэта быть самостоятельным; символизм, акмеизм и футуризм он сравнил с дырявыми воздушными шарами.

Летом 1917 г. Б. Пастернак написал стихотворения, которые легли в основу его книги «Сестра моя - жизнь». Позже, в «Охранной грамоте», поэт отметил, что писал книгу с чувством освобождения от групповых литературных пристрастий. Стихи лета 1917 г. создавались под впечатлением от февральских событий, воспринятых русской интеллигенцией во многом метафизически, как преображение мира, как духовное возрождение. В книге Б. Пастернака нет политического взгляда на происходившее в России. Для него Февраль - это стирание барьера между человеческими условностями и природой, сошедшее на землю чувство вечности. Поэт сам указывал на аполитический характер книги. Стихотворения посвящались женщине, к которой «стихия объективности» несла поэта «нездоровой, бессонной, умопомрачительной любовью», как писал он М. Цветаевой (5, 176).

В книге выразилась авторская концепция бессмертия жизни. Профессионально занимавшийся философией в 1910–е годы в Московском и Марбургском университетах, Б. Пастернак был верен русской богословской, философской и литературной традиции. Революционный нигилизм не коснулся его мировозрения. Он верил в вечную жизнь души, прежде всего - души творческой личности. В 1912 г. он писал из Марбурга отцу, художнику Л. О. Пастернаку, о том, что видел в нем вечный, непримиримый, творческий дух и «нечто молодое». В 1913 г. на заседании кружка по изучению символизма он выступил с докладом «Символизм и бессмертие», в котором отождествлял понятия «бессмертие» и «поэт». Зимой 1916–1917 годов Б. Пастернак задумал книгу теоретических работ о природе искусства; в 1919 г. она была названа «гуманистическими этюдами о человеке, искусстве, психологии и т. д.» - «Quinta essentia»; в ее состав вошла статья «Несколько положений», в которой поэт напоминал, что к четырем природным стихиям воды, земли, воздуха и огня итальянские гуманисты прибавили пятую - человека, то есть человек объявлялся пятым элементом вселенной. Эта концепция человека как элемент вечной вселенной стала основополагающей для творчества Б. Пастернака. Он обращался к Пушкину, Лермонтову, Толстому, Прусту и в их творчестве, их судьбах искал подтверждение идее о бессмертии души и внутренней свободе личности. Как в молодые годы, так и в последнее десятилетие своей жизни, творя в атеистическом государстве, он был сосредоточен на вопросах вечности в контексте христианства. Так, он полагал, что Лев Толстой шагнул вперед в истории христианства, привнеся своим творчеством «новый род одухотворения в восприятии мира и жизнедеятельности», и именно толстовское «одухотворение» поэт признавал основой своего собственного существования, своей манеры «жить и видеть».

В книге «Сестра моя - жизнь» как смысл бессмертия представлено творчество М. Лермонтова. Ему и посвящена книга. Всю жизнь Б. Пастернак надеялся раскрыть тайну лермонтовской сущности; сам он полагал, что ему это удалось сделать в романе «Доктор Живаго». Демон («Памяти Демона») - образ бессмертного творческого духа Лермонтова: он вечен, потому и «Клялся льдами вершин: «Спи, подруга, лавиной вернуся».

В лирике Б. Пастернака лета 1917 г. не было ощущения беды, в ней звучала вера в бесконечность и абсолютность бытия:

В кашне, ладонью заслонясь,

Сквозь фортку крикну детворе:

Какое, милые, у нас

Тысячелетье на дворе?

Кто тропку к двери проторил,

К дыре, засыпанной крупой,

Пока я с Байроном курил,

Пока я пил с Эдгаром По?

Вечность бытия проявлялась в суете повседневности. Сама вечная природа врастала в быт - так в стихах Б. Пастернака появлялся образ зеркала, в котором «тормошится» сад, образ капель, у которых «тяжесть запонок», воронья в кружевных занавесках и т. д. Природа, предметы, сам человек едины:

Лодка колотится в сонной груди,

Ивы нависли, целуют в ключицы,

В локти, в уключины - о погоди,

Это ведь может со всяким случиться!

В этой концепции бытия отсутствовала категория статичности; залог бессмертия - в динамике; жизнь в лирике Пастернака проявлялась в движении: «Разбег тех рощ ракитовых», о дожде - «Топи, теки эпиграфом / К такой, как ты, любви»; «Сестра моя жизнь - и сегодня в разливе / Расшиблась весенним дождем обо всех».

Вслед за Вл. Соловьевым, в поэтической форме выражавшим философские определения («В сне земном мы тени, тени… / Жизнь - игра теней, / Ряд далеких отражений / Вечно светлых дней» и т. д.), Б. Пастернак ввел в поэзию жанр философских определений. В книгу «Сестра моя - жизнь» он включил стихотворения «Определение поэзии», «Определение души», «Определение творчества». Природа поэтического творчества представлялась ему непосредственным выражением всего сущего в его единстве и бесконечности:

Это - круто налившийся свист,

Это - щелканье сдавленных льдинок,

Это - ночь, леденящая лист,

Это - двух соловьев поединок.

Феномен поэтического творчества заключен, как полагал Б. Пастернак, в том, что образ может зрительно соединить миры: «И звезду донести до садка / На трепещущих мокрых ладонях…»

В статье 1922 г. «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» В. Брюсов обозначил характерные черты лирики Б. Пастернака периода книги «Сестра моя - жизнь», указав и на тематическую всеядность, при которой и злоба дня, и история, и наука, и жизнь располагаются как бы на одной плоскости, на равных; и на выраженные в образной форме философские рассуждения; и на смелые синтаксические построения, оригинальные словоподчинения. Отметил В. Брюсов и влияние на поэзию Б. Пастернака революционной современности.

Революционная современность, однако, неоднозначно сказалась на настроениях Б. Пастернака. Первые годы Октябрьской революции с чуждым поэту «агитационноплакатным» уклоном поставили его «вне течений - особняком». Послеоктябрьское время представлялось ему мертвым, его лидеры - искусственными, природой несотворенными созданиями. В 1918 г. им было написано стихотворение «Русская революция», в котором современность ассоциировалась с характерным образным рядом: бунт, «топки полыханье», «чад в котельной», «людская кровь, мозги и пьяный флотский блев».

В мертвое время Б. Пастернак обратился к теме живой души. В 1918 г. он написал психологическую повесть о взрослении души ребенка из дореволюционной интеллигенции «Детство Люверс».

Душа Жени Люверс так же подвижна, чутка, рефлексивна, как сама природа и весь мир, в котором улица «полошилась», день то был «навылет», «за ужин ломящийся», то тыкался «рылом в стекло, как телок в парном стойле», поленья падали на дерн, и это был знак - «родился вечер», синева неба «пронзительно щебетала», а земля блестела «жирно, как топленая». Этому единому миру соответствовало детское синкретическое сознание героини, ее нерасчлененное восприятие человека, быта и космоса. Например, солдаты в ее ощущении «были крутые, сопатые и потные, как красная судорога крана при порче водопровода», но сапоги этим же солдатам «отдавливала лиловая грозовая туча». Она впитывала впечатления бытовые и вселенские единым потоком. Потому случайности в ее жизни оборачивались закономерностями: попутчик в купе, бельгиец - гость отца, уголовник, которого везут в Пермь, разродившаяся Аксинья, десятичные дроби становятся составляющими ее жизни; потому она испытывает острое чувство сходства со своей матерью; потому гибель безразличного ей Цветкова для нее трагедия; потому при чтении «Сказок» странная игра овладела ее лицом, подсознательно она перевоплощалась в сказочных героев; потому ее искренне заботит, что делают китайцы у себя в Азии в такую темную ночь. Такое видение пространства, мелочей, событий, людей мы уже наблюдали у лирического героя книги «Сестра моя - жизнь».

В начале 1920–х годов к Б. Пастернаку пришла популярность. В 1923 г. он издал четвертую поэтическую книгу «Темы и вариации», в которую вошли стихи 1916–1922 годов. В письме к С. Боброву поэт указывал на то, что книга отразила его стремление к понятности. Однако поэтика ряда стихов «Тем и вариаций» представляла некоторую образную многослойность; смысл строф таился за их синтаксической краткостью или усложненностью, фонетически утяжеленной строкой: «Без клещей приближенье фургона / Вырывает из ниш костыли / Только гулом свершенных прогонов, / Подымающих пыль из дали»; «Автоматического блока / Терзанья дальше начинались, / Где в предвкушеньи водостоков / Восток шаманил машинально»; «От тела отдельную жизнь, и длинней / Ведет, как к груди непричастный пингвин, / Бескрылая кофта больного - фланель: / То каплю тепла ей, то лампу придвинь». Это соответствовало эстетическим требованиям образовавшегося в конце 1922 г. ЛЕФа, к которому примкнул Б. Пастернак.

Авангардная поэтика стихотворений Б. Пастернака вызывала критические споры. В статье 1924 г. «Левизна Пушкина в рифмах» В. Брюсов указывал на противопоставленную классической, пушкинской рифме новую рифму футуристов с обязательным сходством предударных звуков, с несовпадением или необязательным совпадением заударных и т. д., приводя рифмы Б. Пастернака: померанцем - мараться, кормов - кормой, подле вас - подливай, керосине - серо - синей. И. Эренбург в книге «Портреты современных поэтов» (1923) писал об озарении общего хаоса поэтики Б. Пастернака единством и ясностью голоса. В опубликованной в «Красной нови» (1923. № 5) с редакционной пометкой «печатается в дискуссионном порядке» статье С. Клычкова «Лысая гора» Б. Пастернак критиковался за намеренную непонятность своей поэзии, за подмену выразительности целенаправленной непростотой. К. Мочульский в статье «О динамике стиха», указывая на разрушение поэтических норм - условных обозначений, старых наименований, привычных связей - в стихах поэта, обращал внимание на ряд их особенностей, в том числе на то, что каждый звук - элемент ритма.

В «Красной нови» (1926. № 8) была опубликована статья теоретика группы «Перевал» А. Лежнева «Борис Пастернак», в которой автор предложил свою версию поэтики пастернаковского стиха. Рассуждая о принципе сцепления ассоциаций в поэзии Б. Пастернака, А. Лежнев отмечал: у классиков стихотворение раскрывало одну идею, у Пастернака оно состоит из ряда ощущений, соединенных между собой какой - то одной ассоциацией. Следующий поэтический принцип Б. Пастернака, на который указывал А. Лежнев, - линейность: эмоциональный тон, не имея подъемов и спусков, одинаково интенсивен. Далее: поэт намеренно делает в цепи ассоциаций смысловой разрыв, опускает какое - либо ассоциативное звено. А. Лежнев пришел к выводу о «психофизиологизме» пастернаковской поэзии, которую можно заметить и в «Детстве Люверс». Произведения Б. Пастернака создаются, рассуждал критик, из тонкого психологического плетения, но не чувств и эмоций, а ощущений (от комнат, вещей, света, улицы и т. д.), которые находятся на грани между чисто физиологическими ощущениями и сложными душевными движениями.

Противоположный взгляд на феномен пастернаковской поэтики высказал Г. Адамович в своей книге «Одиночество и свобода», изданной в Нью - Йорке в 1995 г.: стихи поэта в момент возникновения не были связаны ни с эмоциями, ни с чувствами; сами слова рождали эмоции, а не наоборот. Кроме того, критик усмотрел в стихах Б. Пастернака допушкинскую, державинскую трагедию.

Характерно, что сам Б. Пастернак указывал на дифирамбический характер своей ранней поэзии и на свое стремление сделать стих понятным и полным авторских смыслов - таким, как у Е. Боратынского.

В поэте нарастал протест не только против эстетических принципов ДЕФа с приоритетом революции формы, но и лефовского толкования миссии поэта в революционную эпоху как жизнестроителя, преобразователя, что ставило личность поэта в зависимость от политической ситуации. В поэме «Высокая болезнь» (1923, 1928) Б. Пастернак назвал творчество гостем всех миров («Гостит во всех мирах / Высокая болезнь»), то есть свободным во времени и пространстве, а себя - свидетелем, не жизнестроителем. Тема «поэт и власть», «лирический герой и Ленин» рассматривалась как отношения созерцателя и деятеля. В. Маяковский же, подчинив творчество эпохе, превратил свою позицию в «агитпропсожеский лубок», плакат («Печатал и писал плакаты / Про радость своего заката»).

Б. Пастернаком не были приняты доминировавшие в ту пору в общественном сознании принципы революционной необходимости и классовости. Как написал он в «Высокой болезни», «Еще двусмысленней, чем песнь / Тупое слово - враг»; такое же отношение высказано в поэме и к разделению народа на «класс спрутов и рабочий класс». Революционная необходимость стала трагедией для человека, на эту тему Б. Пастернак написал повесть «Воздушные пути» (1924). Бывший морской офицер, а ныне член президиума губисполкома Поливанов одновременно узнает о существовании своего сына и о вынесенном ему революционном приговоре, исполнению которого он не в силах помешать. Сюжет с неожиданным узнаванием, тайной кровных связей и их же разрывом, роковой предопределенностью судьбы человека, непреодолимым конфликтом, обманом, загадочным исчезновением, гибелью героя, ситуацией, при которой человек сам не ведает, что творит, соответствовал философскому и драматургическому канону античной трагедии. Роль фатума в повести Б. Пастернака выражена в образе воздушных путей, неизменно ночного неба Третьего Интернационала: оно безмолвно хмурилось, утрамбованное шоссейным катком, куда - то уводило, как рельсовая колея, и по этим путям «отходили прямолинейные мысли Либкнехта, Ленина и немногих умов их полета». Герои «Воздушных путей» лишены свободы выбора и самовыражения.

Во второй половине 1920–х годов Б. Пастернак создал произведения о революционной эпохе, идейная ориентация которых противоречила «Воздушным путям». Это были поэмы «Девятьсот пятый год» (1925–1926) и «Лейтенант Шмидт» (1926–1927), стихотворный роман «Спекторский» (1925–1931). Б. Пастернак, назвав «Девятьсот пятый год» «прагматикохронистической книжкой», утверждал, что в «Спекторском» сказал о революции больше и более по существу. Прочитав «Девятьсот пятый год», М. Горький одобрительно отозвался об ее авторе как о социальном поэте.

Поэма эпического содержания «Девятьсот пятый год» была написана как хроника первой русской революции: «избиение толпы», «потемкинское» восстание, похороны Баумана, Пресня. В поэме время революции представлено как эпоха масс. Отцы жили в пору романтического служения героев, «динамитчиков», личностей, народовольцев. В 1905 г., это время воспринимается как невозвратное прошлое («Точно повесть / Из века Стюартов / Отдаленней, чем Пушкин, / И видится, / Точно во сне»), на авансцену выходит время героических масс. Определяя правых и виноватых, вину за кровь Б. Пастернак возложил на власть: рабочих «исполнило жаждою мести» введение в город войск, «избиение», нищета; повод для восстания на «Потемкине» - «мясо было с душком»; черная сотня провоцирует студентов. Однако в «Лейтенанте Шмидте» уже появляется герой, который и волей судьбы, и благодаря собственному осознанному решению становится избранником революции («И радость жертвовать собой, / И - случая слепой каприз»). Шмидт поставлен автором перед выбором: он осознает себя на грани двух эпох, он как бы предает свою среду («С чужих бортов друзья по школе, / Тех лет друзья. / Ругались и встречали в колья, / Петлей грозя») и «встает со всею родиной», он выбирает Голгофу («Одним карать и каяться, / Другим - кончать Голгофой»). В «Спекторском» Б. Пастернак писал о своем личном выборе - образ литератора Спекторского во многом автобиографичен. Судьбы Сергея Спекторского и Марии даны в контексте послеоктябрьской революционной эпохи, когда «единицу побеждает класс», когда в быт входят голод и повестки, когда «никто вас не щадил», когда «обобществленную мебель» разбирали по комиссариатам, «предметы обихода» - по рабочим, «а ценности и провиант - казне». Под немым небом революции «И люди были тверды, как утесы, / И лица были мертвы, как клише». Герой, «честный простофиля», участвует в распределении обобществленной утвари. Оправдание эпохи мотивировалось в поэме революционным выбором «патриотки» и «дочери народовольцев» Марии («Она шутя одернула револьвер / И в этом жесте выразилась вся»); в революции она состоялась как личность («ведь надо ж чем - то быть?»).

Однако в эти же годы Б. Пастернак пришел к мысли о том, что величие революции обернулось собственной противоположностью - ничтожеством. Революция, как он писал Р.М. Рильке 12 апреля 1926 г., разорвала течение времени; он по - прежнему ощущает послереволюционное время как неподвижность, а свое собственное творческое состояние определяет как мертвое, уверяя, что никто в СССР уже не может писать так неподдельно и правдиво, как писала в эмиграции М. Цветаева. В 1927 г. поэт вышел. из состава ЛЕФа. По этому поводу он писал: «С «Лефом» никогда ничего не имел общего… Долгое время я допускал соотнесенность с «Лефом» ради Маяковского, который, конечно, самый большой из нас… делал бесплодные попытки окончательно выйти из коллектива, который и сам - то числил меня в своих рядах лишь условно, и вырабатывал свою комариную идеологию, меня не спрашиваясь».

С 1929 по 1931 г. в журналах «Звезда» и «Красная новь» публиковалась автобиографическая проза поэта «Охранная грамота», и в ней он высказал свое понимание психологии и философии творчества: оно рождается из подмены истинной действительности авторским восприятием ее, личность поэта самовыражается в образе, на героев он «накидывает» погоду, а на погоду - «нашу страсть». Истина искусства - не истина правды; истина искусства заключает в себе способность к вечному развитию, образ охватывает действительность во времени, в развитии, для его рождения необходимы воображение, вымысел. Таким образом поэт эстетически обосновывал свое право на свободу творческого самовыражения, в то время как жизнь В. Маяковского представлялась ему позой, за которой были тревога и «капли холодного пота».

В конце 1920–х годов в стиле Б. Пастернака произошла явная переориентация в сторону ясности. В 1930–1931 годах Б. Пастернак вновь обратился к лирике; в следующем году вышла в свет его поэтическая книга «Второе рождение», в которой философские и эстетические приоритеты были отданы простоте: «Нельзя не впасть к концу, как в ересь, / В неслыханную простоту».

Простота как принцип восприятия мира ассоциировалась в воображении Б. Пастернака с темой родства «со всем, что есть». Так, в «Охранной грамоте» неодушевленные предметы объявлялись стимулом для вдохновения, они - из живой природы и свидетельствовали о ее «движущемся целом»; поэт вспоминал, как в Венеции ходил на пьяццу на свиданья «с куском застроенного пространства». Во «Втором рождении» сам быт становился лирическим пространством, которое вмещает в себя настроения героя: «огромность квартиры» наводит грусть, тяжелым становится «бессонный запах матиол», ливень наполняется «телячьими» восторгами и нежностями. Концепция мира как движущегося целого выражалась в мотиве проникновения внутреннего мира человека в мир предметный («Перегородок тонкоребрость / Пройду насквозь, пройду, как свет, / Пройду, как образ входит в образ / И как предмет сечет предмет»), а также сродства и с миром непредметным («Но пусть и так, - не как бродяга. / Родным войду в родной язык»).

Стихи «Второго рождения» не просто автобиографичны («Здесь будет все: пережитое / И то, чем я еще живу, / Мои стремленья и устои, / И виденное наяву»), - они интимны: лирика Б. Пастернака посвящена двум женщинам - художнице Е.В. Лурье и З.Н. Нейгауз: брак с первой разрушился, со второй начиналась новая жизнь. В любви лирический герой ищет простоту и естественность отношений. В ясности и легкости любимой - разгадка бытия («И прелести твоей секрет / Разгадке жизни равносилен»).

Постижению легкости, благодати бытия сопутствует тема принятия «миров разноголосицы», которая уже прозвучала и в поэзии А. Блока, и в поэзии С. Есенина. Лирический герой Б. Пастернака все принимает, все приветствует: «и неба роковую синь», и «всю суть» своей любимой, и «пушистый ватин тополей», и «прошлогоднее унынье».

В 1930–е годы Б. Пастернак - признанный властью поэт. На Первом съезде писателей Н. Бухарин назвал его одним из замечательнейших мастеров стиха того времени. Но во второй половине 1930–х годов он, осознав двусмысленность своего положения, неестественность альянса власти и вольного художника, удалился с авансцены официальной литературной жизни. В 1936–1944 годах он написал стихотворения, составившие поэтическую книгу «На ранних поездах» (1945). В них поэт, уединившись в переделкинском «углу медвежьем», заявил свою жизненную концепцию, в которой приоритетными стали внутренний покой, созерцательность, размеренность бытия, согласованность поэтического творчества с творчеством природы, тихая благодарность за дарованную судьбу; как написал он в стихотворении «Иней»:

И белому мертвому царству,

Бросавшему масленно в дрожь,

Я тихо шепчу: «Благодарствуй,

Ты больше, чем просят, даешь».

В книге Б. Пастернак выразил свое ощущение родины. В этом образе нет ни лубочности, ни привкуса партийности и революционности. Его Россия - не советское государство. В его восприятии родины соединились интимность, интеллектуальность и философичность. Так, в стихотворении «На ранних поездах» зазвучала чувственная нота:

Сквозь прошлого перипетии

И годы войн и нищеты

Я молча узнавал России

Неповторимые черты.

Превозмогая обожанье,

Я наблюдал, боготворя,

Здесь были бабы, слобожане,

Учащиеся, слесаря.

Суть России выявляется через таланты. Она - «волшебная книга», в ней - «осенние сумерки Чехова, Чайковского и Левитана» («Зима приближается»). Родина самовыражается в природе, она - «как голос пущи», «как зов в лесу», пахнет «почкою березовой» («Ожившая фреска»). Во время войны она еще и заступница славянского мира, ей отведена миссия освободительницы и утешительницы («Весна»). Б. Пастернак создал образ России - избранницы, у нее особая «русская судьба»:

И русская судьба безбрежней,

Чем может грезиться во сне,

И вечно остается прежней

При небывалой новизне.

(«Неоглядность»)

В Великую Отечественную войну Россия переживает тяжкие испытания и побеждает зло. Военные сюжеты трактовались поэтом, по сути, в христианском ключе. Война - конфликт «душегубов» и «русской судьбы безбрежной». Захватчики виновны перед родиной поэта в новозаветном грехе, они повторили преступление Ирода в Вифлееме: «Детей разбуженных испуг / Вовеки не простится», «Мученья маленьких калек / Не смогут позабыться» («Страшная сказка»); «И мы всегда припоминали / Подобранную в поле девочку, / Которой тешились канальи» («Преследование»). В стихах о войне звучит тема грядущего наказания за насилие над детьми: враг «поплатится», ему «зачтется», ему «не простится», «должны нам заплатить обидчики».

Вражеская авиация - «ночная нечисть» («Застава»). Души принесших в жертву свои жизни в битве с «нечистью», с врагом, обретают бессмертие. Тема жертвенности и бессмертия души - одна из главных в цикле «Стихи о войне». В стихотворении «Смелость» безымянные герои, не причисленные к живым, уносили свой подвиг «в обитель громовержцев и орлов»; в стихотворении «Победитель» всему Ленинграду выпал «бессмертный жребий». Сапер, герой с «врожденной стойкостью крестьянина», погиб, но успел выполнить боевое задание - подготовил в заграждениях пробоину, сквозь которую «сраженье хлынуло»; товарищи положили его в могилу - и время не остановилось, артиллерия заговорила «в две тысячи своих гортаней»: «В часах задвигались колесики. / Проснулись рычаги и шкивы»; такие саперы «своей души не экономили» и обретали бессмертие: «Жить и сгорать у всех в обычае, / Но жизнь тогда лишь обессмертишь, / Когда ей к свету и величию / Своею жертвой путь прочертишь» («Смерть сапера»).

Воинский подвиг в военной лирике Б. Пастернака трактовался как подвижничество, которое воины совершали с молитвой в сердце. «В неистовстве как бы молитвенном» мстители устремлялись «за душегубами» («Преследование»), Отчаянные разведчики были защищены от пуль и плена молитвами близких («Разведчики»). В стихотворении «Ожившая фреска» вся земля воспринималась как молебен: «Земля гудела, как молебен / Об отвращеньи бомбы воющей, / Кадильницею дым и щебень / Выбрасывая из побоища»; картины войны ассоциировались с сюжетом монастырской фрески, вражеские танки - со змеем, сам герой - с Георгием Победоносцем: «И вдруг он вспомнил детство, детство, / И монастырский сад, и грешников». Характерно, что в черновиках стихотворение сохранилось под названием «Воскресение».

В стихах о войне Б. Пастернак выразил христианское понимание значения человека в истории. В Евангелии его привлекала идея о том, что в царстве Божием нет народов, оно населено личностями. Эти мысли обретут особый смысл в творческой судьбе поэта зимой 1945–1946 годов, когда он приступит к написанию романа «Доктор Живаго». Воспринимавший послереволюционную действительность как мертвый период Б. Пастернак почувствовал в России военной живую жизнь, в которой проявилось и бессмертное начало, и общность личностей.

Роман «Доктор Живаго» был закончен в 1955 г. Он не был опубликован в СССР, хотя автор и предпринял попытку напечатать его в «Новом мире». В сентябре 1956 г. журнал отказался от публикации романа, мотивировав свое решение тем, что в произведении была искажена, по мнению редколлегии, роль Октябрьской революции и сочувствовавшей ей интеллигенции. В 1957 г. «Доктор Живаго» был опубликован в миланском издательстве Фельтринелли. В 1958 г. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия.

Пастернак написал роман о жизни как работе по преодолению смерти. Дядя Юрия Живаго Николай Николаевич Веденяпин, расстриженный по собственному прошению священник, утверждал, что жизнь - работа по разгадке смерти, что только после Христа началась жизнь в любви к ближнему, с жертвой, с ощущением свободы, вечная, что «человек умирает в разгаре работ, посвященных преодолению смерти». Бессмертие, по мысли Веденяпина, - другое название жизни, и надо лишь «сохранить верность бессмертию, надо быть верным Христу». Б. Пастернак полагал, что личность христианского времени всегда живет в других людях. Он же верил в бессмертие творчества и в бессмертие души. По мысли Ф. Степуна, в мессианской утопии большевизма Б. Пастернак «услышал голос смерти и увидел немое лицо человека, скорбящего о поругании самого дорогого, чем Создатель наградил человека, - о поругании его богоподобия, в котором коренится мистерия личности». В романе раскрывалась тема жизни и смерти, живого и мертвого. В системе образов друг другу противостоят герои со значимыми фамилиями - Живаго и Стрельников.

Живаго и близкие ему люди жили в любви, жертвуя собой и с ощущением внутренней свободы даже в Советской России, в которую они не смогли вписаться. Они прожили жизнь как испытание. Герой полагал, что каждый рождается Фаустом, чтоб все испытать.

Образ Живаго олицетворял христианскую идею самоценности человеческой личности, ее приоритета по отношению к общностям и народам. Его судьба подтверждала вывод Николая Николаевича о том, что талантливым людям противопоказаны кружки и объединения: «Всякая стадность - приближение к неодаренности, все равно верность ли это Соловьеву, или Канту, или Марксу». В романе действительно отражена христианская идея, согласно которой в царстве Божием нет народов, но есть личности. Об этом он писал своей двоюродной сестре, известному филологу - классику О.М. Фрйденберг 13 октября 1946 г.

Концепция самоценности личной жизни повлияла на характер мирочувствования Живаго, сходный с ощущениями лирического героя пастернаковской поэзии. Его судьба реализуется в повседневности - дореволюционной, военной, послевоенной. Герой ценит жизнь в ее суетных, бытовых, ежесекундных, конкретных проявлениях. Он ориентируется на пушкинское отношение к жизни, на его «Мой идеал теперь - хозяйка, / Мои желания - покой, / Да щей горшок, да сам большой»: строками Пушкина завладели предметы обихода, имена существительные, вещи - и сущности; предметы «рифмованной колонною выстраивались по краям стихотворения»; пушкинский четырехстопник представлялся герою «измерительной единицей русской жизни». Гоголь, Толстой, Достоевский «искали смысла, подводили итоги»; Пушкин и Чехов просто жили «текущими частностями», но их жизнь оказалась не «частностью», а «общим делом». Живаго размышлял о насущности, о значимости всего, в том числе и неосмысленного в суете: едва замеченные днем вещи, равно как и не доведенные до ясности мысли или оставленные без внимания слова, ночью, обретая плоть и кровь, «становятся темами сновидений, как бы в возмездие за дневное к ним пренебрежение».

Антипод Живаго, одержимый революцией Стрельников, мыслит категориями общими, великими и абстрактными. Абстрактно и его представление о добре. Его вхождение в революцию произошло естественно, как логический шаг, как реальное проявление его максимализма. Устремленный еще в детстве к «самому высокому и светлому», он представлял жизнь ристалищем, на котором «люди состязались в достижении совершенства». Его мышление было утопично, он упрощал миропорядок. Почувствовав, что жизнь - не всегда путь к совершенству, он решил «стать когда - нибудь судьей между жизнью и коверкающими ее темными началами, выйти на ее защиту и отомстить за нее». Природа революционера, по Пастернаку, - в максимализме и ожесточенности. Стрельников решается на сверхчеловеческую миссию. Революция для него - страшный суд на земле.

Революционная действительность в трактовке Пастернака - это революционное помешательство эпохи, в которой совесть ни у кого не чиста, которая населена тайными преступниками, неодаренными большевиками с их идеей превратить всю реальную человеческую жизнь в переходный период. Живаго пришел к разочарованию в революции, он понял, что в 1917 г. произошла не та революция 1905 г., которой поклонялась влюбленная в Блока молодежь, что революция 1917 г. - кровавая, солдатская, выросшая из войны, направляемая большевиками. Это революция глухонемых по природе своей людей. Символичен эпизод в купе: попутчик Живаго - глухонемой, для которого революционные потрясения России - нормальные явления.

Понявший жизнь как военный поход Стрельников, в конце концов отвергнутый самой революцией, вынужден каяться в своих кровавых грехах. Его мучают печальные воспоминания, совесть, недовольство собою. И Живаго, и Стрельников - жертвы революции. Живаго возвращается в Москву весной 1922 г. «одичавшим». Мотив одичания выражен и в образе послевоенной страны. Одичала крестьянская Россия: половина пройденных Живаго селений была пуста, поля - покинуты и не убраны. «Опустевшей, полуразрушенной» герой находит и Москву. Он умирает в трагический для страны, ознаменовавший раскулачивание год - 1929. Печальна судьба любимой женщины Живаго Ларисы: вероятно, ее арестовали, и она умерла или пропала в одном из «неисчислимых общих или женских концлагерей севера». В эпилоге романа тема трагедии послереволюционной России выражена в диалоге Гордона и Дудорова. Герои рассуждают о лагерном бытии, о коллективизации - «ложной и неудавшейся мере», о ее последствиях - «жестокости ежовщины, обнародовании не рассчитанной на применение конституции, введении выборов, не основанных на выборном начале». Невыносимость реальности выражена и в восприятии Отечественной войны, несмотря на ее кровавую цену, как «блага», «веяния избавления».

Роман начинается с эпизода похорон матери Юрия Живаго, повествование о жизни героя заканчивается описанием его похорон. Между этими эпизодами - путь познания.

1. Основные темы и мотивы лирики Б.Пастернака

1.1. Мотив одиночества, уныния («Никого не будет в доме»).

1.2. Мотив безвыходности из сложившейся ситуации («Нобелевская премия»).

1.3. Тема поэта и поэзии («Февраль»: поэт рассказывает о том, как мучительно ему даются строки, намекая на свою нелегкую судьбу). Тема поэта и поэзии звучит и в стихотворении “Гамлет”, которое вошло в сборник стихов Юрия Живаго. Уже в первых строках писатель определяет свое предчувствие судьбы, точнее, ее трагического финала: “неотвратим конец пути”. Поэт также намекает на обстоятельства собственной жизни: “На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси”.

1.4. Тема поэта и его предназначения – одна из важнейших тем в творчестве Пастернака. По мнению поэта, художник не должен зависеть о мнения толпы: «Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь». Пастернак осуждает внимание к «шумихе», «успеху», внешнему благополучию, потому что все это только мешает.

1.5. Тема природы. Автор всегда старается точно указать время года, состояние природы, которая присутствует почти во всех произведениях и помогает раскрыть душевное состояние лирического героя. Известно, что в стихах Пастернака природа и автор практически составляют единое целое, и часто не Пастернак рассказывает о явлениях, а они сами выражают душевное состоянии поэта.

Природные явления помогают автору передать философские размышления по поводу вечных человеческих проблем. Показательно стихотворение «Снег идет». Автор сравнивает падающий снег с годами человеческой жизни. Тем самым он напоминает о мимолетности людского существования.

1.6. Тема России - измученной родины - и русского народа. Автор подчёркивает героизм русского народа.

1.7. Большое место в поэзии Пастернака занимает тема любви. Одним из самых знаменитых произведений этого поэта является стихотворение «Любить иных – тяжелый крест…» Это стихотворение - обращение лирического героя к любимой женщине, восхищение ее красотой.

2. Художественные особенности лирики Б.Пастернака

2.1. “неслыханная простота” языка , его первозданность и первородность;

2.2. обилие скрытых цитат, интонационных примет его современников и предшественников (Шекспир, Фет, Блок, Цветаева и др.);

2.3. звукопись, цветопись и светопись (лирические произведения обогащены звуками и мелодией, пластикой и рельефностью красок. Например:

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною чёрною горит.

2.4. соединение образов из разных сфер действительности. Например, стихотворение «Импровизация» (1916) начинается переплетением двух образных рядов: стаи чаек и чёрно-белых клавиш рояля, вдохновенное касание рукой клавиш и кормление птиц:

Я клавишей стаю кормил с руки

Под хлопанье крыльев, плеск и клёкот.

2.5. Любовная лирика Пастернака всегда насыщена сильными чувствами и зримыми, осязаемыми образами. В ней много изначальной, почти первобытной страсти к жизни, как, например, в стихотворении из сборника «Сестра моя - жизнь»:

Любимая - жуть! Когда любит поэт,

Влюбляется бог неприкаянный

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых.

2.6. Борис Пастернак вводил в свои стихи редкие слова и выражения . Чем реже слово употреблялось, тем лучше это было для поэта. Для того чтобы вникнуть в суть образов, созданных им, нужно хорошо понимать значение таких слов. А к их выбору Пастернак относился с большим вниманием. Он хотел избежать штампов, его отталкивали “затертые” поэтические выражения. Поэтому в его стихах мы можем встретить устаревшие слова, редкие географические названия, конкретные имена философов, поэтов, ученых, литературных персонажей.

2.7. Своеобразие стихотворного стиля Пастернака состоит и в необычном синтаксисе. Поэт нарушает привычные нормы. Вроде бы обычные слова, но их расстановка в строфе необычна, и поэтому стихотворение требует от нас внимательного чтения:

В посаде, куда ни одна нога

Не ступала, лишь ворожеи да вьюги

Ступала нога, в бесноватой округе,

Где и то, как убитые, спят снега...

2.8. Религиозные мотивы пронизывают и многие произведения цикла "Стихотворения Юрия Живаго". Так, в "Рассвете" (1947) выражена идея значимости заветов Христа в жизни поэта . Она заключена уже в самом названии стихотворения. Вера в Бога позволяет человеку преодолеть мрак жизни и возродиться духовно ("Всю ночь читал я твой завет / И как от обморока ожил").

2.9. см. вопрос №3 (особенности поздней лирики).

3. Изменение языка и стиля стихотворных текстов Б.Пастернака в процессе его творческой эволюции

Ранняя лирика

Первые стихи Б. Пастернака были опубликованы в 1913 году, его первая поэтическая книга “Близнец в тучах” (1914) . Поэзия "раннего" Пастернака - непростое чтение. Сложная ассоциативность мышления, музыкальность и метафоричность стиля рождают непривычные, причудливые образы. Лирический герой как будто и не стремится непременно быть понятым, ему важнее выплеснуть переполняющие его чувства. В одном из первых стихотворений Пастернака "Февраль" (1912) , есть строчки, которые точно выражают характер ранней лирики Бориса Пастернака: "И чем случайней, тем вернее / Слагаются стихи навзрыд " . Лирический порыв, предельная эмоциональная напряженность чувств - наиболее характерные черты, отличающие поэзию "раннего" Пастернака. Его лирическому герою присуще родственное отно­шение с окружающим миром. Восходы и закаты, снегопады и грозы он переживает как важнейшие события собственной жизни. В свою очередь и сама природа живет в его стихах человеческой жизнью: совершает поступки, страдает и радуется, влюбляется, смотрит на поэта, объясняется от его имени. Показательны в этом отношении такие стихи, как "После дождя", "Плачущий сад", "Душистою веткой машучи..." и др.

Зрелая поэзия

В 30 - 50-е годы стиль Пастернака меняется . Поэт сознательно стремится к кристальной ясности и простоте. Однако, подобная простота не предполагает общедоступности. Она неожиданна, антидогматична. В стихах Пастернака мир увиден как бы впервые, вне шаблонов и стереотипов . В результате привычное предстает под необычным углом зрения, повсед­невное обнаруживает свою значительность. Так, в стихотворении "Снег идет" в идущем за окном снеге поэту видится движение времени. А в стихотворении "Свадьба" обычная бытовая зарисовка ("Пересекши край двора, / Гости на гулянку / В дом невесты до утра / Перешли с тальянкой...") завершается глубоким философским выводом, в котором выражена идея памяти как залога бессмертия :

Жизнь ведь тоже только миг,

Только растворенье

Нас самих во всех других

Как бы им в даренье .

Таким образом, простота стиля "позднего" Пастернака сочетается с глубиной философского содержания его про­изведений . Об этом свидетельствуют многие стихи из его поэтических сборников и циклов: "На ранних поездах" (1936 - 1944), "Стихотворения Юрия Живаго" (1946 - 1953), "Когда разгуляется" (1956 - 1959) .

Позднее творчество Б. Пастернака тесно связано с ранним . В его лирике 40-50-х годов те же поэтические темы, что и в поэзии 10-20-х: природа, любовь, искусство и призвание художника: в ней же понимание родственной связи человека с окружающим его миром природы, тот же восторг бытия. И все же неко­торые свойственные Пастернаку особенности мировосприятия в его позднем творчестве проступают более отчетливо. Окружающий мир осознается поэтом, прежде всего, как мир Божий . Этим объясняется наличие религиозных мотивов, сюжетов и образов во многих его стихах: "Гамлет", "Август", "Рождественская звезда", "Рассвет", "Гефсиманский сад ", "В больнице" и др. С этим связано и то благоговение перед чудом жизни, ощущение сокровенной ценности всего живого , которое столь ярко в его поздней лирике. Характерным примером тому может служить стихотворение "Когда разгу­ляется" (1956) . В нем пейзажная зарисовка становится выражением философии жизни, размышлением о счастье существования , о чуде божественного присутствия в мире . "Простор земли" сравнивается поэтом с "внутренностью собора", а "зелень листьев" - с "живописью в цветном стекле", с "церковной росписью оконниц". Человек - часть прекрасного, овеянного тайной божьего мира, и сознание этого дает ему ощущение счастья:

Природа, мир, тайник вселенной,

Я службу долгую твою,

Объятый дрожью сокровенной,

В слезах от счастья отстою.

Творческая и гражданская позиции поэта определены в стихотворении "Гамлет" (1946) , открывающем цикл "Сти­хотворения Юрия Живаго". Трактовка образа Гамлета приобретает у него автобиографический смысл . В "Гамлете" выражена осознанная Пастер­наком неизбежность его нравственного противостояния власти лжи и мрака.

Таким образом, в зрелом творчестве Пастернака:

• появляется изображение бытовой конкретики;
• усиливается биографическое начало;
• происходит изменение субъектно-объектной организации: от лирического героя как очевидца истории к её участнику;
• тема «оттепели» (после 20 съезда). Появляется надежда на изменение социального климата, а с другой стороны – раскрепощение человека как творческой личности;
• новое изображение природы: лир. герой постоянно ощущает радости первооткрытия, духовное родство с природой;
• проблема смысла человеческого бытия и его предназначения. По Пастернаку, смысл человеческой жизни очень прост. Человек – это кольцо в цепи поколений => жизнь человека – это соединение прошлого с будущим. В связи с этим важна тема памяти . Во многих стихах присутствует идея вхождения в будущее . Таким образом, смысл жизни в том, чтобы всё пережить и всё пройти. Метафорами жизни становятся: дорога, поездка, время («Снег идёт»);
• тема творчества . Наблюдается эволюция темы творчества в зрелых книгах Пастернака. Природа художественного творчества: творчество – это напряжённое взаимодействие, это напряжённый контакт поэта с реальностью.

4. Место лирики Б.Пастернака в русской поэзии ХХ века

Имя Б. Пастернака стоит в ряду величайших художников слова 20 столетия. Его перу принадлежат как многие стихотворные шедевры, так и великолепные произведения в прозе.

В 1914 г. Б. Пастернак вместе с С. Бобровым и Н. Асеевым создал новую литературную, футуристическую по своей эстетической ориентации, группу «Центрифуга» . Творчество Б. Пастернака этого периода развивалось в русле русского футуризма.

В начале 1920-х годов к Б. Пастернаку пришла популярность. В январе 1921 г. Б. Пастернак сообщал Д.В. Петровскому: «...зеленейшая молодежь начинает мне подражать, делает из меня мэтра» . В 1923 г. он издал поэтическую книгу «Темы и вариации», в которую вошли стихи 1916-1922 годов. Авангардная поэтика стихотворений Б. Пастернака вызывала критические споры. В статье 1924 г. «Левизна Пушкина в рифмах» Брюсов указывал на противопоставленную классической, пушкинской рифме новую рифму футуристов .

Противоположный взгляд на феномен пастернаковской поэтики высказал Г.В. Адамович в своей книге «Одиночество и свобода», изданной в Нью-Йорке в 1995 г.: стихи поэта в момент возникновения не были связаны ни с эмоциями, ни с чувствами; сами слова рождали эмоции, а не наоборот. Г. Адамович указывал на пагубное воздействие поэтики Б. Пастернака на творчество М. Цветаевой, которая, по мнению критика, утратила свое дарование и в каждой строке стала «спотыкаться», а речь ее превратилась в восклицания.

Во второй половине 1920-х годов Пастернак Б.Л. Пастернак создал произведения о революционной эпохе: поэмы «Девятьсот пятый год» (1925- 1926) и «Лейтенант Шмидт» (1926-1927), стихотворный роман «Спекторский» (1925-1931). М.М. Горький одобрительно отозвался о Пастернаке как о социальном поэте.

В 1930-е годы Б. Пастернак - признанный властью поэт. На I съезде писателей Бухарин назвал его одним из замечательнейших мастеров стиха того времени. Но во второй половине 1930-х годов он, осознав двусмысленность своего положения, неестественность альянса власти и вольного художника, удалился с авансцены официальной литературной жизни. В 1936-1944 годах он написал стихотворения, составившие поэтическую книгу «На ранних поездах» (1945 ). В них поэт, уединившись в переделкинском «углу медвежьем», заявил свою жизненную концепцию, в которой приоритетными стали внутренний покой, созерцательность, размеренность бытия, согласованность поэтического творчества с творчеством природы, тихая благодарность за дарованную судьбу.

В 1958 голу этому писателю присудили Нобелевскую премию, но советские чиновники буквально вынудили его отказаться от этой, очень высокой, награды. В стихотворении «Нобелевская премия» Пастернак пишет:
Что же сделал я за пакость,

Я, убийца и злодей?

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

Таким образом, поэзия Бориса Пастернака представляет собой явление, совершенно новое в русской литературе.

5. Анализ стихотворения Б.Пастернака

Любить иных - тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это - не большая хитрость.

1. Дата написания. Реально-биографический комментарий.

За всю свою жизнь Пастернак любил трех женщин. Двум из возлюбленных посвящено данное стихотворение.

Первая строка посвящена первой жене поэта художнице Евгении Лурье, здесь выражена вся тяжесть жизни с некогда горячо любимой женщиной, которая целыми днями занималась творчеством и совершенно не касалась быта. Поэтому поэт был вынужден сам заниматься домашними делами, он научился готовить, стирать. Через некоторое время Борис Леонидович совершенно теряет интерес к ней, так как понимает, что больше не может заниматься делами, которыми в нормальных семьях занимаются жены, а не мужья.

Вторая строка стихотворения посвящена новой музе поэта, в корне отличавшейся от своей предшественницы. В 1929 г. поэт знакомится с Зинаидой Нейгауз, женой его друга-пианиста Генриха Нейгауз. Она сразу покорила его своей скромностью, миловидностью. После прочтения ей стихов, Пастернак спросил ее мнения, но вместо похвалы или критики Зинаида сказала, что ничего не поняла из прочитанного. Поэту понравилась эта искренность и простота. Он пообещал писать понятнее. Любовные отношения между Пастернаком и Нейгауз развивались, она ушла от своего супруга и стала новой музой поэта. В 1931 г. появилось данное стихотворение.

2. Жанровое своеобразие.

Жанр стихотворения – элегия, так как автор раздумывает о своих чувствах. Лирическое произведение проникнуто чувством безмерной любви к женщине. Лирический герой счастлив от того, что его Муза, женщина его мечты рядом с ним. Лишь она одна позволяет чувствовать лирическому герою спокойствие, умиротворение. В стихотворении герой обращается к своей возлюбленной. Можно сказать, что это стихотворение – признание, а именно признание в любви к объекту своего обожания.

3. Ведущая тема, тематическая разновидность стихотворения.

В стихотворении развивается популярная в литературе тема любви. Поэтому перед нами яркий образец любовной лирики. Произведение довольно автобиографично, так как автор в стихотворной форме рассказывает о своих любимых женщинах: о Евгении Лурье и Зинаиде Нейгауз.

Как было сказано выше, в первой строке Пастернак намекает на отношения с Евгенией Лурье, любить которую действительно было непросто, так как женщина была своенравна, эгоистична, но эрудирована и творчески одарена. Далее лирический герой обращается к новой возлюбленной – Зинаиде. Она полная противоположность Евгении. Ее преимуществом он считает «отсутствие извилин», то есть не слишком высокий интеллект. Поэт считает, что именно это придает женщине прелести. Такая представительница слабого пола более женственная, может быть прекрасной хозяйкой.

Автор считает, что возлюбленная живет не столько умом, сколько чувствами. В последней строфе поэт признается, что рядом с такой женщиной легко меняться и ему. Он понял, что очень легко «словесный сор из сердца вытрясть» и не допускать, нового засорения.

4. Основная идея.

На мой взгляд, основная тема лирического произведения выражена с следующих строках:

Любить иных - тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин…

Именно в этих строках выражена вся полнота чувств лирического героя. По его мнению, любовь не измеряется какими либо качествами человека. Если любишь, то любишь просто так, уже за одно существование человека. И совсем не важно обладает ли твой избранник красотой, интеллектом, материальным достатком, гораздо важнее то, что с этим человеком, в отличие от других, ты не чувствуешь «тяжелого креста», рядом с ним царит спокойствие и взаимопонимание.

5. Преобладающее настроение. Характеристика лирического героя.

В стихотворении «Любить иных – тяжелый крест» преобладает настроение счастья. Лирический герой сливается с автором. Он восхищается своей избранницей сердца, признается ей в безмерной любви. Внутреннее состояние лирического героя меняется с каждой новой строчкой. Его прошлое понимание смысла жизни сменяется совершенно новым пониманием и приобретает оттенок бытийного смысла. Лирический герой после длительного поиска любви, после неоднократных ошибок, наконец-то обретает свою любовь, он находит человека, который может любить его беззаветно, просто за то, что он есть. И лирический герой, в свою очередь, не тревожится по поводу отсутствия образования своей возлюбленной, а наоборот, считает, что она «прекрасна без извилин». Лирический герой готов до конца жизни разгадывать тайны возлюбленной, отчего и сравнивает ее с загадкой жизни. Он готов к переменам, ему необходимо освободиться от груза прежних разочарований.

6. Структура:

а) стилистические фигуры (гипербола, амплификация, литота):

-

б) синтаксические фигуры:

• инверсия прослеживается практически в каждой строке (« И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен», «Весною слышен шорох снов»);

в) поэтические тропы:

• сравнение позволяет нам раскрыть характер героини, мы понимаем, что лирического героя в ней восхищает простота, наивность и бескорыстие («твой смысл, как воздух, бескорыстен»);
• метафора помогает создать образ идеальной женщины, раскрыть самочувствие лирического героя рядом с ней («любить иных тяжелый крест», «прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен», «шорох снов», «шелест новостей и истин», «словесный сор из сердца вытрясть»);
• эпитеты помогают раскрыть внешнюю портретную и внутреннюю характеристику той, которой посвящено данное лирическое произведение : «ты прекрасна», «смысл… бескорыстен», «не большая хитрость»).

7. Основные особенности ритмики. Система стихосложения. Стихотворный размер: четерыхстопный ямб

В данном стихотворении силлабо-тоническая организация стихосложения, так как ударные и безударные слоги чередуются в определённом порядке.

8. Виды рифмы (мужская, женская, дактилическая; точная, неточная, составная). Способы рифмовки (параллельный, перекрестный, кольцевой).

Рифма по расположению ударения – чередование мужской и женской рифм:

Любить иных тяжелый кре́ст,

А ты прекрасна без изви́лин,

И прелести твоей секре́т

Разгадке жизни равноси́лен.

Рифма по фонетическому созвучию - точная:

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин .
Ты из семьи таких основ .
Твой смысл, как воздух, бескорыстен .

Рифма по частеречной принадлежности – неоднородная рифма (например, глагол (прозреть) и наречие (впредь); глагол (вытрясть) и существительное (хитрость)):

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это - не большая хитрость.

Рифмовка – перекрестная (абаб).

9. Своеобразие строфики.

Катрен, так как в каждой строфе стихотворения по четыре строки.

10. Композиция стихотворения.

В стихотворении лирический герой признается в любви своей возлюбленной. Линейная композиция данного произведение позволяет разделить стихотворение на несколько смысловых частей: попытка героя разгадать тайну особой красоты возлюбленной, признание в том, что рядом со своей возлюбленной герой ощущает спокойствие и заботу («…весною слышен шорох снов…»), раздумья о будущей жизни, где так же будет спокойно и умиротворенно («И жить, не засоряясь впредь»).

11. Звуковая организация.

Чувства, переживания лирического героя автор передает с помощью звукописи. Например, аллитерация представлена звуками [ л ], [ р ], [ н ], [ с ] в первом четверостишии, [ с ], [ ш ], [ т ] во втором, [ л ], [ р ], [ н ], [ с ], [ д ] в третьем. Это придает особое звучание произведению. Ассонанс звуков [ о ], [ э ] во втором четверостишии подчеркивает черты, присущие лирической героине: нежность, чистоту, чувственность.

Следует отметить, что в стихотворении доминируют шипящие и свистящие – «с» и «ш». Данные звуки, по моему мнению, придают произведению интимность, создавая ощущение шепота, так как «о любви не кричат, о любви тихо шепчут».

12. Личное отношение к стихотворению. Целостный анализ.

Стихотворение «Любить тебя – тяжелый крест» оставляет приятные чувства после прочтения. Невольно представляется пара влюбленных, которые беззаветно любят друг друга. И, конечно же, для Бориса Леонидовича эти строки – откровение, признание.

Данное стихотворение было написано в 1931 году. Здесь поэт воспевает любовь как состояние окрыленности и полета, приходит к новому пониманию сути и смысла жизни. Неожиданно он начинает иначе понимать земное чувство в бытийном, философском его значении. Борис Пастернак запечатлел непростые отношения с двумя значимыми женщинами в своей жизни – Евгенией Лурье и Зинаидой Нейгауз. Первая была его женой в самом начале литературного пути, а со второй поэт познакомился значительно позднее. Евгения была примерно одного круга с поэтом, он знал, чем она живет и дышит. Эта женщина понимала искусство и литературу. Писатель надеялся найти в ней друга, с которым у него много общих интересов. К сожалению, он в ней ошибся.

Зинаида же представляла собой человека, далекого от богемной жизни, она прекрасно справлялась с повседневными обязанностями хозяйки. Но почему-то в какой-то момент именно простая женщина оказалась понятнее и ближе утонченной душе поэта. Именно ей посвящены строки лирического произведения.

Лирический герой испытывает чувство благоговения перед этой женщиной, он полон решимости действовать во благо развития большого и светлого чувства. Все сомнения отступают, уходят на второй план. Он настолько поражен величием и красотой открывшегося ему состояния целостности, что испытывает восторг и упоение, невозможность жить дальше без этого чувства.

Размер стихотворения, четырехстопный ямб, придает стихотворению особую музыкальность, а фонетическое оформление стиха помогает понять состояние души лирического героя. Обилие метафор, эпитетов и сравнений помогает раскрыть душевное состояние лирического героя, который выражает и чувства автора.

Таким образом, перед нами предстает яркий образец любовной лирики, в которой раскрывается практически весь спектр чувства любви: разочарование, осознание ошибок, новая влюбленность, надежда на вечную любовь, умиротворение и заботу.

Язык стихотворения довольно прост, так как автор выполнил обещание данное Зинаиде Нейгауз – писать более простым и понятным языком. Данная особенность привлекает широкий круг читателей.