Любовницы лаврентия берии. Городская страшилка: секс-крематорий Берии (6 фото) Берия его извращения над женщинами

Особняк, выходящий на Садовую-Кудринскую, Малую Никитскую и Вспольный переулок, выстроенный в 1884 г. для городского головы Степана Тарасова, в свое время приглянулся всемогущему Лаврентию Берии. С тех пор его окружали зловещие слухи. Было время, когда старожилы этих мест, инстинктивно приглушая голос, рассказывали ужасы о творившемся на территории старинной усадьбы. Так сложилась легенда, в которой правду от вымысла уже не отличить.

Когда однажды рабочие раскопали котлован для теплоцентрали на улице Качалова (так в советское время называлась Малая Никитская), наткнулись на кости.
Общая могила относилась к временам сталинских репрессий. Но чем ближе котлован подбирался к особняку, тем больше скелетов откапывали. Так слухи об изнасилованных Берией и убитых по его приказу женщинах получили косвенное подтверждение.
Как повествует в своей книге о Л. Берии Антон Антонов-Овсеенко, в подвале особняка нашли камнедробилку, с помощью которой, по всей видимости, измельчали останки убитых женщин перед их спуском в канализацию.
По другим источникам, во дворе усадьбы был оборудован небольшой крематорий, в котором сжигались тела жертв палача-женолюба. Во всяком случае в протоколе ареста Л. Берии имеется опись изъятых при обыске в его особняке женских кофточек, чулок, комбинаций, трико, косынок, платков. «Коллекционер», как видно, не отказывал себе в удовольствии оставлять кое-что на память о своих очаровательных пленницах.
Детские размеры некоторых вещей подтверждают слухи о том, что нередко добычей сладострастного маршала становились девочки-подростки. Поставлял сексуальных рабынь своему шефу полковник Рафаэль Саркисов. Он обычно отправлялся на переговоры с приглянувшейся Лаврентию Павловичу дамой, вежливо, но настойчиво просил номер телефона и ночью доставлял гостью в особняк.
Одних Берия грубо насиловал, других угощал и развлекал беседой – всё зависело от настроения и имевшегося времени. Его не смущало, если женщина была замужем, ведь он знал, что нет в стране такого рыцаря, который отважился бы защитить честь жены, если она приглянулась такому кавалеру.


Впрочем, как минимум одно исключение всё же было. В 1944 году «гарем» на Вспольном пополнился очередной красавицей – Софией Щировой. Она вышла замуж за лётчика-аса Сергея Щирова – Героя Советского Союза, сбившего за годы войны 21 вражеский самолёт и отличившегося тем, что в сложнейших условиях горной местности и нелётной погоды вывез из фашистского окружения маршала Иосипа Броз Тито.
Ещё не отшумел медовый месяц, как Берия польстился на новобрачную. Вернувшись из командировки на десятый день после свадьбы, Сергей не застал жену дома. Её привезла машина в два часа ночи. Герой отважился защитить честь жены От Софии пахло дорогим вином. Она не стала отпираться и, расплакавшись, во всём призналась мужу.
Резкий и прямой, Щиров стал громогласно угрожать Берии. Вскоре он был арестован, на него сфабриковали дело. Лётчик полагал, что на суде он как раз и поведает всю правду о совратителе-насильнике. Наивный герой не предполагал, что 25 лет лагерей ему назначат без предоставления оправдательного слова.
Как показал позже на допросе в Генпрокуратуре начальник охраны шефа НКВД СССР полковник Саркисов, София Щирова проходила в списке доставленных в особняк женщин под № 117 (всего «трофеи» охотника исчислялись цифрой более 200, по другим источникам – 760, правда, жена Берии Нина Теймуразовна уверяла, что все эти женщины были разведчицами – агентами и информаторами).
В 1953-м, сразу после смерти Сталина, Щирова выпустили. Пугливо озирающийся по сторонам, сгорбленный, беззубый 37-летний старик разыскал свою возлюбленную – София, уже вышедшая замуж за другого, брезгливо захлопнула дверь перед бывшим мужем. Спился лётчик-ас за три года.

Дворничиха-татарка Раиса, служившая у Берии и почему-то пользовавшаяся его уважением, заметив однажды, что хозяин подхватывает под локоток её дочку-подростка, бесстрашно заорала: «А ну, отпусти дочку, шайтан!» Не ожидавший такого отпора Лаврентий Павлович тотчас всё обратил в шутку. Раиса позже рассказывала, что под Вспольным переулком от усадьбы проходил подземный ход, куда охранники дома стаскивали растерзанные женские тела. Когда подземный ход был раскопан, из него извлекли десятки скелетов. Берия много лет оставался безнаказанным, пока в 1953 году в ходе ожесточённой борьбы за власть с Никитой Хрущёвым недавний палач сам не оказался жертвой.

О любовных похождениях Лаврентия Берии ходили легенды, хотя на протяжении более 30 лет его единственной женой оставалась Нино Гегечкори – женщина, которой пришлось пережить немало испытаний. До последних дней она отказывалась верить в те ужасающие факты, которые рассказывали о ее муже. Что же из этого – часть легенды, а что действительно происходило в их семье?

Нино Гегечкори, жена Берии

Нино Гегечкори познакомилась со своим будущем мужем, когда ей было всего 16 лет, а ему – 22. Тогда же он сделал ей предложение. Позже ходили слухи о том, что замуж девушку выдали без ее согласия, но сама Нино рассказывала: «Никому не сказав ни слова, я вышла замуж за Лаврентия. И сразу же после этого по городу поползли слухи, будто Лаврентий похитил меня. Нет, ничего подобного не было. Я вышла за него по собственному желанию». Сам же Берия на тот момент был заинтересован в женитьбе, поскольку ему предстояло ехать в Бельгию для изучения вопросов переработки нефти, а для поездки за рубеж необходимо было стать женатым человеком.


Нино Берия до последних дней пыталась развенчать миф о своем супруге

Пока Берия находился у власти, Нино удалось избежать участи других жен партийных деятелей – она не была репрессирована, как супруги Калинина, Поскребышева и Молотова. Однако после ареста Берии она и их сын Серго больше года провели в одиночных камерах. Во время ежедневных допросов ее вынуждали давать показания против мужа. Но она либо и правда не знала о его преступлениях, либо делала вид, что не знала – однако свидетельствовать против мужа отказалась.


Лаврентий Берия и его жена Нино Гегечкори

Обвинения, которые выдвигали против нее самой, звучали абсурдно. «Абсолютно серьезно меня обвинили в том, что из Нечерноземной зоны России я привезла одно ведро краснозема. Дело в том, что я работала в сельскохозяйственной академии и занималась исследованием почв. Действительно, когда-то по моей просьбе на самолете привезли ведро красного грунта. Но так как самолет был государственным, то получалось, что я использовала государственный транспорт для личных целей», – рассказывала Нино.


Берия и Сталин

После 16 месяцев заключения жену Берии выслали в Свердловск, а по истечении срока ссылки она получила разрешение на проживание в любом городе, кроме Москвы. Нино и Серго поселились в Киеве. Те, кто был с ней знаком лично, говорили, что она была очень доброй и умной женщиной, кроме того, ее называли одной из самых красивых кремлевских жен. В 1990 г. Нино дала интервью, в котором утверждала: «Я никогда не вмешивалась в служебные дела моего мужа. Тогдашние руководители не посвящали жен в свои дела, поэтому я ничего не могу рассказать об этом. То, что его обвинили в государственной измене, конечно, демагогия – в чем-то нужно было обвинить. В 53-м случился переворот. Боялись, как бы после смерти Сталина Берия не занял его место. Я знала своего мужа: он был человеком практического ума и понимал, что после смерти Сталина стать грузину главой государства – дело невозможное. Поэтому, наверное, он пошел навстречу нужному ему человеку, такому, как Маленков».


Берия с женой, сыном Серго и невесткой Марфой

До самой своей смерти в 1991 г. Нино отрицала вину мужа – и в том, что касалось его политической деятельности, и в отношении любовных похождений. В одном из последних интервью она характеризовала Берию как тихого и спокойного человека, прекрасного семьянина, любящего мужа и отца. Нино была уверена в том, что его убили без суда и следствия по сфабрикованным обвинениям. Она отказывалась верить историям о тысячах изнасилованных и замученных ее мужем женщинах, называя это байками контрразведки. Якобы Хрущеву на самом деле просто было выгодно очернить своего самого опасного конкурента.


Лаврентий Берия и его жена Нино Гегечкори

В ответ на предъявляемые доказательства Нино рассказывала: «В один день надзиратель рассказал мне, что 760 женщин признали себя любовницами Берии. Удивительное дело: Лаврентий день и ночь был занят работой, когда ему было заниматься любовью с легионом этих женщин?! На самом деле все по-другому было. Во время войны и позже он возглавлял разведку и контрразведку. Эти женщины были его сотрудницами, информаторами и только с ним имели непосредственный контакт. А потом, когда их спросили об отношениях с шефом, естественно, все заявили, что были его любовницами! А что им было делать? Признать обвинение в агентурно-подрывной работе?!».


Маленков и Берия

Был ли «легион» преувеличением, сказать сложно, но о том, что у Берии была вторая неофициальная жена, знали многие. О том, какие их связывали отношения, сохранились противоречивые свидетельства. Известно, что на момент их знакомства Валентина Дроздова (или Ляля, как он ее называл) была школьницей, и что долгое время он фактически жил на две семьи. После ареста Берии Валентина утверждала, что он принуждал ее к сожительству против ее воли. Сам же он давал другие показания: «С Дроздовой у меня были самые лучшие отношения».


Лаврентий Берия

Очередная цитата из кн. А.Антонова-Овсеенко "Берия", повествующая о жертвах сексуальной агрессии любвеобильного мингрельского "мачо":
__
За делами государственной важности Берия не забывал о своем концертном ансамбле. Женскую половину коллектива он, естественно, воспринимал не иначе как личный гарем, его примеру следовали некоторые лубянские сановники. Танцовщица Нина Алексеева приглянулась начальнику штаба партизанских отрядов Воробьеву, и он «пригласил» ее к себе домой, однако овладел ею уже в автомобиле. Словом, поспешил генерал. Он оказался щедрым и внимательным покровителем, но вскоре попал под топор репрессий.
Центральный ансамбль НКВД-МВД обслуживал фронтовые части и работал над новыми программами. Доверенный агент Лаврентия Павловича Саркисов посещал репетиции, высматривая сексапильных женщин. Однажды он предложил Нине Алексеевой свои услуги, но она отказалась сесть к нему в машину. Во второй раз вербовщик был настойчивее. Опасаясь худшего, танцовщица переехала в Калининград. В Москву она вернулась после войны и сразу же была принята в оркестр под управлением Целиковского. Он помещался тогда па улице Качалова, вблизи особняка Берия. Во время вечерних прогулок Лаврентий Павлович имел обыкновение останавливаться у подъезда здания, где репетировал оркестр, и высматривал среди выходивших артисток нечто подходящее. Алексееву он узнал сразу же, а на другой день появился неизменный Саркисов. Нина Васильевна была уже замужем, растила детей, и Саркисов галантно предложил отвезти ее до¬мой. Однако через несколько минут машина въехала во двор известного особняка, и вот уже наша танцовщица сидит за столом с хозяином, с опаской поглядывая па обильные яства. «Неужто вы думаете, что блюда отравлены?» — спросил Берия. И отведал всего понемногу. «Я вас так долго ждал, я вас искал повсюду...»
Пришлось покориться. Лаврентий Павлович не проявил никаких признаков садизма, которым пугали девушек еще в довоенную пору. На прощание преподнес новой любовнице букет великолепных роз. Домой Нина Васильевна вернулась в слезах, не в силах поведать мужу о своем горе.
Супруга Берия жила после войны постоянно на даче вместе с сыном и глухонемой сестрой Лаврентия Павловича. Пользуясь полной свободой, он навещал их совсем редко.
А Нину Алексееву Берия долго еще не выпускал из цепких лап, пока она не вымолила себе покоя. Он легко утешился: их было много па его счету, растоптанных женщин.
Описывать сексуальные подвиги Лаврентия Павловича муторно. Но одно имя обойти молчанием нельзя, тем более что неповторимая Татьяна Окуневская сама поведала о трагедии своей жизни. Ее книга «Татьянин день» вышла в свет в 1998 году.

Татьяна Окуневская

Приглашение на кремлевский концерт в дни победного мая ошеломило: та сцена была доступна лишь самым «народным», любимцам вождей. Только им дозволено услаждать слух и зрение небожителей.
За ней заедет член правительства Лаврентий Павлович Берия... И вот она в концертном платье па заднем сиденье авто рядом с ним. Каков же он вблизи? Он весел, игрив, достаточно некрасив, дрябло-ожиревший, противный, серо-белый цвет кожи.
Нет, в Кремль ехать еще рано, надо подождать, когда закончится заседание. А в особняке на Садовом уже накрыт стол с изысканными яствами. От вина и еды артистка отказалась, тогда Берия начал есть сам — жадно, руками, запивая блюда грузинским вином, сдабривая пиршество пустой болтовней. Внезапно встал и, не извинившись, вышел в одну из дверей... Уже три часа ночи, Татьяна Кирилловна сидит напряженно на кончике стула, боясь измять концертное платье. Берия успел многократно приложиться к бокалу, опьянел заметно, говорит пошлости, сообщил, что Коба еще ее никогда не видел «живьем»...
— Кто такой Коба?
— Ха! Ха! Вы что, не знаете, кто такой Коба? Ха! Ха! Ха! Это же Иосиф Виссарионович.
Берия вновь вышел, не предупредив, а вернувшись, объявил, что заседание «у них» уже прошло, но Иосиф устал и решил отложить концерт. Теперь можно и выпить и, подавая артистке наполненный бокал, добавил, что иначе ее не отпустит. Татьяна стоя осушила бокал и заторопилась домой. Но Берия обнял ее за талию и, подталкивая к двери, противно сопя в ухо, приговаривал: «Уже поздно, надо немного отдохнуть, потом отвезем вас домой...».
...Очнулась в десять часов утра. Изнасилованная, оскверненная. Молчаливая служанка, молчаливый шофер у подъезда.
Дома сутки провела с открытыми глазами, все будто застыло...
Такова она, технология «обольщения» женщин, имевших несчастье приглянуться хозяину Лубянки. И воспоминания, написанные талантливым пером артистки, приобретают силу исторического документа.
...Что может быть отвратнее той ночи? Другая ночь, назначенная тем же негодяем.
...Телефонный звонок.
— Приятно услышать ваш голос хотя бы но телефону. Вы кончили наконец ваши путешествия — ха-ха, дома-то вы живете или где-то в другом месте, почему не здороваетесь...
Ожог. Бросила трубку. Звонок.
— У меня к вам дело, ха-ха, вы же умная, а трубочку бросили, нужно только подойти к машине. Я подъеду и скажу все то, что должен сказать не по телефону... Это касается вашего мужа, вас. Я подъеду к вашим воротам в двадцать три часа.
Оказывается, Берия звонил несколько раз, пока она была в Югославии, но ей об этом не сказали. Татьяна была дочерью врага народа, сестра врага. Отец и бабушка сгинули в лагерях. Брат отбывал свои пять лет на Печоре, оформлял спектакли в Абезьском театре. Там я и встретился с Левушкой в 45-м. Было у Окуневской еще несколько дальних родственников — расстрелянных, высланных. Словом, жили уцелевшие на краю пропасти. В случае чего и муж Татьяны, обласканный властью Борис Горбатов, не вытащил бы...
Но вчитаемся в горестный рассказ артистки.
«...Выхожу из подъезда и через длинный двор вижу у ворот машину, сердце колотится, повернуться и бежать, бежать куда глаза глядят... а если действительно нависла неприятность... почему это касается Бориса... значит, это связано с политикой...
Навстречу из передней дверцы выходит полковник, тот самый, что и в первый раз, открывает заднюю дверцу, оттуда протягивается рука, ле подаю, пе хочу с ним здороваться... Мгновение... полковник наклонил мою голову, втолкнул в машину, я падаю лицом в колени, полковник садится справа, машина рванулась.
— Ну, как мы вас обхитрили, ха-ха-ха!
Сквозь занавески мелькают поля. Убью его! Убью! Убью!
— Думаете, как меня убить?!! Ха-ха! Это не удастся!
Он дьявол. От его хихиканья у меня тошнота.
Огромный парк. Двухэтажный почти дворец. Зимний сад. Пол¬ковник исчез. Горничная другая, в опущенных глазах презрение. За столом ни к чему пе прикасаюсь. Он такой же, как в первый раз, пьет дорогие вина, жрет руками, хихикает, начал пьянеть, глазки налились салом, скоро начнется моя Голгофа... Я схвачена на руки, раздета, поставлена на стол... Сопротивление бессмысленно, невозможно, унизительно... Только бы сердце не разорвалось... Жаба, гнусная, безобразная, жирная, раздувающаяся... Не отрывает от меня глаз, ползает по кровати, задыхается от счастья завоевателя... зверь, поймавший жертву... он истаскан, иначе ночь для меня была бы смертельной... Рассвета все нет... тогда, в особняке, в полузабытьи было легче...
Тогда я его не видела утром. И сейчас он ночью исчез, но он здесь, где-то рядом, жрет, пьет...
На все требования выйти к столу сижу, окаменев, в спальне.
В машине удушливо от перегара, от запаха роз, в которых я сижу, он игрив, весел.
— А ну-ка, рассказывайте, как вас принимал югославский мар¬шал!.. Ха-ха-ха... Что, блистательный?! Красавец?! Да?! Напрасно вы молчите! Ведь все равно будет так, как я захочу, а я захочу! Ха-ха-ха! Еще могу хотеть! Ха-ха-ха. Я бы па вашем месте был счастлив от такого человека, как я! Ну поверните ваше личико ко мне!
Он взял меня за подбородок... если полезет целовать, ударю, га¬дина, подлец, жаба безобразная! Нет, нет, упасть в йоги, умолять за Папу, Баби, Левушку! В упор смотрю в его маленькие наглые глазки — в моих столько ненависти, что он оттолкнул меня, взбесился:
— Что вам надо?! Я второй раз с вами, и это честь для вас, я за ваш поцелуй многое для вас могу сделать! А что, спать и целоваться с этим дураком Горбатовым, вонючим жидом, трусом, карьеристом, при¬ятнее?! Ха-ха.
Только бы пе разрыдаться. Только бы пе упасть в обморок.
Машина круто остановилась у моих ворот и тут же умчалась, я покачнулась, какой-то мужчина довел меня до подъезда».

Ромашка

Жила после войны на 3-й Тверской-Ямской, на углу Оружейного переулка, семья Беляковых. Жена работала в редакции газеты «Известия», муж — официантом в ресторане. Леокадия Петровна вырастила двух дочерей. Старшая, Тамара, была очень хороша собой, она унаследовала от своей бабушки-польки дивные глаза, пышные каштановые волосы, грациозную фигуру. В тот год, незадолго до смерти Сталина, Тамара служила секретарем в Министерстве оборонной промышленности. Семья Беляковых занимала две комнаты в коммуналь¬ной квартире, в третьей жила одинокая вдова, Валентина Александровна Рыбалко. Однажды Тамара зашла к ней и поведала следующее. Шла она по улице, и вдруг возле нее остановилась авто¬машина. Двое молодых грузин, вежливые такие, приветливые, при¬гласили ее па чашку чая в кафе «Аквариум». Поужинали вместе, мило беседуя. Новые знакомые назначили Тамаре свидание на завтра. Ей было двадцать лет, она уже привыкла к постоянному вниманию мужчин и, не ведая страха, согласилась.
На другой день грузины повезли пашу Тамару за город, вдоль Белорусской железной дороги. На одном перекрестке девушке завязали глаза и сняли повязку лишь на даче, за Архангельским. Этот поселок находится в другой стороне от Москвы, но Тамара не решилась спросить, зачем понадобилась такая конспирация. Дача была обставлена с вызывающей роскошью. Когда Тамару ввели в большую гости¬ную, там находились уже восемь или девять девушек. Им всем предложили раздеться, оставив лишь лифчики и туфли. Затем всех уложили в круг на ковре, головами к центру, под люстру. Образовалось нечто вроде ромашки. В гостиную вошел хозяин. Он был в халате, на носу пенсне. Лаврентий Павлович медленно обошел ромашку, остановился у одного лепестка и выдернул его за ногу из круга. Избранница последовала за хозяином, остальные могли одеваться. Им предложили отменно сервированный стол, девушки ужинали, ожидая новых распоряжений.
Молодые вербовщики приезжали за Тамарой еще несколько раз.
Через некоторое время она забеременела. С этой бедой Тамара пришла опять к соседке. Валентина Александровна посоветовала немедленно избавиться от последствий, но сделать это у частного врача. Бедная девушка последовала совету. Но на этом ее злоключения не кончились. Не прошло и месяца, как Тамару вновь пригласили па дачу. Она вошла к соседке в слезах, дрожащая от страха.
— Тетя Валя, сейчас за мной приедут. Не могу я больше, не хочу ехать туда! Спрячьте меня, спасите...
— Полезай под кровать, — сразу же решилась Валентина Алек¬сандровна.
Через полчаса в квартиру позвонили, и в дверях возникли те са¬мые ассистенты. Один из них, не утруждая себя вежливостью, корот¬ко произнес:
— Белякову! Тамару!
— Ее нет.
— Как так? Она должна быть здесь.
— Я же вам сказала, что ее нет. Если вы имеете па это право, пройдите к ней в комнату.
Агенты потоптались некоторое время в коридоре и ушли. Больше Тамару не беспокоили.
Этим же летом великосветского насильника скинули со всех постов. Незадолго до его ареста мать Тамары вознамерилась пойти на прием к Лаврентию Павловичу. Она хотела попросить квартиру, от¬дельную квартиру. Должна же у него быть хоть какая-то мужская совесть... Как знать, что бы с ней сделал радетель, если бы Валентина Александровна не отговорила наивную соседку.

Во время суда над Лаврентием Берией упоминалось о множестве совершённых им изнасилований. Берия насиловал многих молодых женщин, которых его телохранители хватали на улице и доставляли в особняк шефа. Путём угроз он склонял к сексу и жен советских чиновников.

Согласно открытым советским архивам, Берия совершил «десятки» нападений на женщин в период, когда стоял во главе НКВД. Биограф Сталина Саймон Себаг-Монтефиоре пишет, что Берия проявил себя сексуальным хищником, который использовал свою власть, чтобы наслаждаться постоянным развратом.

…Опись содержимого стола Лаврентия Павловича, сделанная после его ареста, открывает интересы Берии. Его влекли власть и секс. В своем кабинете Берия держал дубинки для пыток заключенных и гору женского нижнего белья, секс-игрушки, порнографию. У него нашли одиннадцать пар шелковых чулок, одиннадцать игрушечных медведей, семь шелковых ночных рубашек, женскую спортивную форму, блузки, шелковые шарфы, бесконечное число неприличных любовных писем и огромное количество предметов мужского разврата.

Несмотря на фантастический объем работы, Берия находил время и для активной сексуальной жизни. В ней все было в равной мере: и любовь, и изнасилования, и извращения. Война предоставила Берии возможность значительно превзойти своих предшественников по части сексуальных подвигов. Шефы тайной полиции всегда обладали негласной лицензией на сексуальную вседозволенность. Лаврентий Павлович имел право следить за всеми. За ним мог наблюдать только СМЕРШ. Получалось, что Берия имел право делать буквально все, что хотел.

Раньше считалось, что масштабы сексуальной жизни Лаврентия Павловича преувеличены. Однако раскрытие хранящихся в архивах протоколов его допросов, а также показания свидетелей и изнасилованных потерпевших говорят об обратном. В этих документах предстает сексуальный хищник, который пользовался властью для исполнения извращенных желаний. Нередко потерпевших очень трудно разделить на две категории: тех, кого он соблазнил и изнасиловал, когда они пришли просить сохранить жизни любимых людей, и тех, кого он похитил и изнасиловал. Были, конечно, и такие матери, и немало, которые занимались сводничеством. Они отдавали дочерей сексуальному маньяку в обмен на машины и привилегии.

Лаврентий Берия, когда хотел, вполне мог создать видимость джентльмена. С некоторыми своими любовницами он обращался так нежно и ласково, что они никогда его не критиковали. Эти женщины молчали даже тогда, когда из Берии сделали главную Синюю Бороду Советского Союза.

Москвичи привыкли видеть бронированный «паккард», который медленно катит по улицам столицы. «Берия опять вышел на охоту», – шептались они. Нарком регулярно приказывал телохранителям-кавказцам, полковникам Саркисову и Надарайе, сажать в машину понравившихся ему женщин. Полковники выполняли задания с большой неохотой, но предпочитали помалкивать. Саркисов записывал все извращения шефа, чтобы настучать на него Сталину.

Женщин и девушек обычно привозили в городской особняк Берии, где, словно пародия на кавказское рыцарство и гостеприимство, их ждали богатый грузинский стол с вином. На обратном пути один из полковников всегда дарил жертве наркома букет цветов. Если похищенные сопротивлялись, их часто просто арестовывали и бросали в тюрьму. Актрису Зою Федорову полковники-чекисты схватили, когда она еще кормила грудью маленького ребенка. Ее привезли на большую вечеринку. В комнате стоял накрытый стол, но никаких гостей не было. Затем к гостье вышел Лаврентий Павлович. Федорова умоляла отпустить ее, потому что у актрисы после кормления болели груди. Берия пришел в ярость. Позже она была арестована.

Киноактрису Татьяну Окуневскую Берия пригласил в конце войны выступить перед членами политбюро, но вместо Кремля отвез к себе на дачу. Он усиленно поил гостью вином, часто заливая ей колени. После ужина он разделся. Складки жира и выпученные глаза делали его похожим на отвратительную жабу.

– Можете кричать, но это не имеет значения, – предупредил он. – Лучше подумайте и ведите себя как нужно.

Потом нарком изнасиловал актрису. Вскоре после этой встречи Окуневскую тоже арестовали. Ее посадили в одиночную камеру, потом отправили в Сибирь. Она валила лес в тайге и, если бы не доброта простых людей, никогда бы не выжила в лагере.

Насилие над женщинами было лишь верхушкой айсберга морального разложения наркома внутренних дел. Приапическая энергия Берии так же била через край, как и активность чиновника. «Во время войны, в 1943 году, думаю, я заразился сифилисом, – позже признавался он. – Пришлось лечиться».

После войны Власик и Поскребышев , который не забыл о Бронке, рассказали Сталину о сифилисе Берии. Сексуальный маньяк Берия аккуратно записывал свои победы на любовном фронте. Счет вели и его полковники. Одни говорят, что в списках было тридцать девять имен, другие утверждают – семьдесят девять. «Большинство этих женщин были моими любовницами», – признался Лаврентий Павлович.

Берия приказал Саркисову уничтожить списки, что тот и сделал. Но, будучи истинным чекистом, сохранил одну копию и позже использовал ее против своего хозяина.

Кое-кто из бериевских любовниц, к примеру Софья и Майя, студентки Института международных отношений, очень некстати забеременели. И снова нашлась работа для полковников Саркисова и Надарайи. Они устроили им аборт в медсанчасти МВД. Если же у Берии все-таки рождались дети, то полковники сдавали их в детский дом.

Сталин терпел выходки своих придворных, пока они сохраняли ему политическую верность. Во время войны Лаврентий Берия тянул на себе половину экономики СССР. Когда вождю докладывали об его сексуальных подвигах, генсек со снисходительной улыбкой отвечал: «Товарищ Берия перетрудился и устал». Но чем меньше он доверял Берии, тем менее терпимым становился к распущенности и вседозволенности. Узнав однажды, что [его дочь] Светлана находится дома у Берии, Иосиф Виссарионович неожиданно запаниковал. Он тут же позвонил ей и велел немедленно уезжать. «Я не верю Берии», – объяснил он.

Когда Берия заметил, что дочь Поскребышева такая же красивая, как ее мать, шеф сталинского кабинета сказал девочке:

– Никогда не садись в машину к Берии, если он предложит тебя подвезти.

Жены вождей Лаврентия Павловича Берию ненавидели. Ашхен Микоян отказывалась идти на банкет или какое-нибудь торжественное мероприятие, если на них мог оказаться и нарком внутренних дел.

– Скажи, что у меня разболелась голова, – говорила она мужу и оставалась дома.

Жена Берии Нина признавалась Светлане и другим близким подругам, что очень несчастна. «Лаврентия постоянно нет дома, – жаловалась она. – Я все время одна». Но ее невестка утверждает, что Нина Берия, несмотря ни на что, все равно любила супруга. Она, конечно, знала, что у него есть другие женщины, но решила относиться к этому с присущей грузинкам терпимостью. Перед приездом мужа домой на выходные она часами делала маникюр и макияж. Нина жила внизу, в своей комнате. Когда же приезжал Лаврентий, она перебиралась на второй этаж, чтобы разделить с ним супружеское ложе. Они уютно сидели у зажженного камина и смотрели западные фильмы, чаще всего вестерны про ковбоев и мексиканских бандитов. Любимой картиной Лаврентия Павловича был вестерн «Вива Виллья!» о мексиканском национальном герое. Супруги ласково разговаривали на мингрельском наречии.

Нина отказывалась верить во все те ужасы, которые приписывала Берии народная молва. По крайней мере, не верила во все его преступления. «Не понимаю, когда только Лаврентий находит время, чтобы соблазнить эти орды женщин? – недоверчиво спрашивала она. – Ведь он дни и ночи проводит на работе». Поэтому делала вывод, что все женщины, о которых говорят, являются просто секретными агентами Берии… (С. Себаг-Монтефиоре Красный монарх: Сталин и война.)

Букет цветов вручался изнасилованным Берией женщинам совсем не зря. Если жертва принимала его, то это означало, что секс был совершён по обоюдному согласию. Отказ же взять цветы влёк за собой арест. Саркисов сообщал, что одна приведённая к его начальнику женщина отвергла все домогательства и выбежала из кабинета. Саркисов по ошибке подал ей цветы, а Берия, узнав об этом, в ярости объявил: «Теперь это будет не букет, а венок! Она может оставить его вянуть на своей могиле!» Та женщина на следующий день была арестована НКВД.

Склоняя к сексу Татьяну Окуневскую и предлагая освободить за это из тюрьмы её отца и бабушку, Берия сознательно лгал: ему было известно, что родственники Окуневской казнены несколько месяцев назад.

Проявив интерес к падчерице маршала Ворошилова во время вечеринки на их летней даче, Берия на обратном пути к Кремлю неотступно следовал за их авто, ужасая этим жену Ворошилова.

Факт своего заражения сифилисом Берия сам позже признал во время допроса. А правительство России 17 января 2003 признало подлинность рукописного «списка» Саркисова, однако постановило не оглашать имена жертв Берии до 2028 года.

Есть свидетельства, что Берия не только похищал и насиловал женщин, но и убивал некоторых из них. Его бывший особняк в Москве (ул. Малая Никитская, 28/1) в настоящее время занимает посольство Туниса. Во время работ на его территории середины 1990-х годов были найдены кости нескольких молодых девушек, похороненных в саду. По словам Мартина Сиксмита в документальном фильме Би-Би-Си, «Берия проводил ночи с девушками и девочками, которых похищали с улиц и приводили сюда к нему насиловать. Те, кто сопротивлялся, были задушены и похоронены в розовом саду его жены».

Бывший особняк Берии в Москве на Малой Никитской улице

Свидетельства Саркисова и Надарайи частично подтверждает Эдвард Эллис Смит, американец, который работал в московском посольстве США после войны. Он сообщает, что женские похождения Берии были хорошо известны сотрудникам посольства, потому что его дом находился на той же улице, что и резиденция американцев. Те, кто жил в ней, видели девочек, привозимых поздно ночью к Берии на лимузине.